Лето Гелликонии

– Родственная предрасположенность видов должна проявляться и во внешнем их сходстве. У фагоров и фламбергов кровь одинаково золотистая, а кроме того, и те и другие хорошо приспособлены к тому, чтобы переносить холода…

– У меня есть другое доказательство, для чего мне не понадобились никакие эксперименты. В отличие от многих других людей я не верю в то, что все виды животных, и люди в том числе, были созданы каждый по отдельности богом Азоиаксиком.

Говоря это, адмирал понизила голос.

– По-моему, границы видов со временем размылись, как размылись границы между людьми и мади, к чему теперь приложил руку и ваш король ЯндолАнганол, взявший за себя Симоду Тал. Вы понимаете, к чему я клоню?

Что же получается: адмирал - тайная атеистка? К удивлению СарториИрвраша, эта мысль так поразила его, что он почувствовал возбуждение, в том числе и сексуальное, даже эрекцию.

– Слушаю вас.

– Я не стану утверждать, будто верю в сожительство фагоров и фламбергов, хотя и не отвергаю такой возможности. В то же время я не исключаю и мысли о том, что когда-то давно действительно было так, как я говорила: мир населяли только фламберги и мухи, и те и другие в невероятном изобилии. Но прошло время, и от фламбергов произошли фагоры. Фагоры - это следующая ступень развития фламбергов. Как вам такая гипотеза? По-вашему, это возможно?

Отвечая, СарториИрвраш попытался подстроиться под тон ее рассуждения.

– Сходство между двумя этими видами несомненно, но по большей части это сходство поверхностное, если, конечно, не принимать во внимание цвет крови. С таким же успехом можно утверждать, что люди и фагоры суть один и тот же вид, лишь на том основании, что и те и другие способны говорить. Как и мы, фагоры ходят на двух ногах. У них есть сознание, отличное от нашего, но все же бесспорное. Ничего подобного у фламбергов нет - в их бесконечном безумном галопе по северным просторам нет ни капли смысла. Ни о каком разуме тут и речи нет.

– Способность анципиталов к прямохождению и речь проявились после того, как от главного ствола, фламбергов, отделилась ветвь фагоров. Попробуйте вообразить, что фагоры произошли от тех фламбергов, которые попытались найти иной способ борьбы с мухами, отличный от бесконечного бегства по равнине.

Советник замолчал, и некоторое время он и госпожа адмирал горящими от восторга глазами рассматривали друг друга. У СарториИрвраша язык чесался рассказать Оди о своем открытии относительно полосок хоксни.

– О чем вы говорите?

– Например, они могли начать прятаться в пещерах. Или забираться под землю, в подземные пещеры. Освободившись от мучительного преследования мух, они со временем стали разумными. Прямохождение выработалось как средство, необходимое для того, чтобы дальше видеть и освободить передние конечности для труда. Звуковая форма общения, иначе говоря, язык, возник из-за темноты как замена зрению. Когда-нибудь я покажу вам свое сочинение по этому вопросу. Я его еще никому и никогда не показывала.

СарториИрвраш рассмеялся, представив себе фламбергов, вытворяющих подобные штучки.

– Для этого потребовалось не одно поколение, мой дорогой друг. Времени на это ушло много, не один век, скорее всего несколько тысячелетий. Поколения сменялись за поколениями. Выживали самые способные и сметливые. Не смейтесь надо мной.

Оди шлепнула его по руке.

– Пускай я ошибаюсь, но что вы скажете вот о чем: почему, по-вашему, период созревания плода у гиллот фагоров и самок фламбергов совершенно одинаков и составляет один год Беталикса? Разве это не доказывает их родственную связь?

Продолжая плавание, корабли зашли в несколько маленьких портов Лорая, находящихся около тропика. В порту Идживибир к ним присоединилась каравелла «Добрая надежда», отважное торговое судно с парусами в вертикальную полоску. Флагман приветствовал каравеллу залпом из бортовых орудий, матросы громко кричали и махали руками. В пустынном океане трем кораблям не так опасно, как двум.

Другое любопытное происшествие случилось с ними на 29 градусе восточной долготы, в самой западной точке маршрута. Было десять минут двадцать пятого часа. Фреир вот-вот должен был взойти, и его близость возвещало абрикосовое зарево, занимающееся над горизонтом. Линия горизонта словно бы растворялась в предрассветном сиянии, исходящем из воды. Вскоре из этого светового пятна должно было взойти солнце. Где-то в той стороне, скрытая сиянием, лежала священная страна Шивенинк; в Шивенинке, в горах, простирающихся от самого моря вплоть до северного полюса, находилось Великое Колесо Харнабхара.

Рог протрубил «все наверх». Три корабля сошлись борт к борту. Были прочитаны молитвы, играла священная музыка, все присутствующие молились молча, прижав указательные пальцы ко лбу.

Из абрикосового сияния внезапно родился парус. Благодаря преломлению света, появившись, парус растворился, как мираж. Над мачтами неизвестного судна вились птицы - невиданное дело вдали от суши.