Лето Гелликонии

Со всех сторон зала нерешительно и медленно зазвучали довольные аплодисменты и одобрительные возгласы. Лицо короля осталось бесстрастным. Послы направились к нему, но прежде чем они успели до него добраться, прежде чем хотя бы один из них смог коснуться его рукой, король повернулся на каблуках и вышел из зала.

Палящий ветер, «дыхание пустыни», захлопнул за ним дверь.

Глава 8

Знакомство с мифологией

Лицо Билли Сяо Пина было круглым, и такими же скругленными были его черты, нос и глаза. Рот походил на бутончик розы. Кожа была гладкой и желтоватой. До сих пор он покидал пределы Аверна только однажды, когда вместе со своими ближайшими родственниками из семейного клана Пин отправился на прогулку к пролетающему рядом Ипокрену.

Билли был скромным, но целеустремленным молодым человеком, хорошо воспитанным, с отличными манерами, что, в общем-то, можно было сказать и обо всех других членах его семьи, и не стоило сомневаться, что он встретит смерть спокойно и не теряя самообладания. Во время описываемых событий Билли исполнилось двадцать земных лет, что по исчислению Гелликонии составляло чуть больше пятнадцати местных.

Лотереей «Отпуск на Гелликонии» управляла исключительно воля случая, но, несмотря на это, среди тысячи членов семейства Пин не было такого человека, который бы не считал, что именно Билли заслуживает победы раньше других.

Как только итоги лотереи стали известны, любящая Билли семья предоставила ему несколько дней отдыха, которые тот решил провести в специально оборудованных для этой цели отсеках Аверна. Вместе с ним отправилась его подружка, Рози Йи Пин, а также добрые друзья. Среди предназначенных для сбора информации коридоров и отсеков земной станции наблюдения имелось кое-что, специально изобретенное для развлечения и отдыха экипажа. Так, часть движущихся коридоров Аверна была отдана имитации того или иного комплекса природных явлений, и в таком коридоре человек мог внезапно оказаться в самом центре искусственного тайфуна или другого явления, иногда приятного и расслабляющего, а иногда весьма зловещего, вселяющего страх и наполняющего кровь адреналином. По своей орбите Аверн несся вот уже 3269 лет; все имеющиеся в распоряжении станции силы, свободные от наблюдения за Гелликонией, были брошены на борьбу с одним главнейшим и мощнейшим недугом ее обитателей: апатией.

В одном из таких отсеков-иллюзионов, окруженный ближайшими друзьями, Билли наслаждался горными видами. Они провели там несколько дней, ночуя в бревенчатой хижине, притулившейся на ровном пятачке прямо над горнолыжной трассой. Подобный дешевый квази-отдых некогда был широко распространен на Земле, и поначалу компьютеры Аверна создавали проекции именно земных экзотических местечек, курортов и смотровых площадок, однако с недавнего времени с общего согласия экипажа все земные виды были заменены видами Гелликонии. Так, Билли и его друзья отправились кататься на лыжах в высокогорье хребта Никтрихк.

Насладившись горным воздухом, они прогулялись по морю Ардент в восточный Кампаннлат. Выйдя из одной из бесчисленных бухточек тысячемильного побережья, они миновали вечные несокрушимые утесы Мордриата, вырастающие из пены и уходящие в небеса почти на шесть тысяч футов, туда, где гранитные плечи круч укутывали белые мантии облаков. Знаменитый водопад Скимитар низвергал свои воды в объятия морской зыби с точки, отстоящей на милю от нулевого уровня.

Однако какими бы захватывающими и впечатляющими ни были подобные зрелища, сознание наблюдателей не могло избавиться от колючей, как крохотная косточка в горле, мысли, что все открывающиеся лавины и водопады, все близкие и далекие пики и красоты на самом деле созданы зеркальной системой проекционных устройств в комнате размерами от силы восемнадцать на двадцать футов.

Вернувшись с каникул, Билли немедленно отправился к своему наставнику и опустился перед ним на корточки в традиционной позе почтения.

– Итогом любого долгого разговора всегда становится молчание, - сказал наставник. - Стремясь найти жизнь, ты найдешь смерть. Хотя и то и другое - только иллюзия.

Наставник был против лотереи «Отпуск на Гелликонии» и против того, чтобы победители лотереи покидали станцию, поскольку залогом любой стабильности он логично считал отсутствие всякого движения. Старик был ярым поклонником пагубного иллюзионизма, ставшего на станции превалирующей философией. В дни юности наставник написал поэтический трактат длиной ровно в тысячу слов, озаглавленный: «О временах года Гелликонии, длящихся дольше, чем человеческая жизнь».

Эти тезисы, легшие в основу того иллюзионизма, что стиснул в своих когтях разум Аверна, по сути являлись продуктом самого же иллюзионизма. Билли, всегда признававший за собой неприятие официальной философии, но никогда не умевший выразить свое несогласие на словах, поскольку все знания, переданные Билли учителем, тот заключил в прокрустово ложе своей ортодоксальной идеологии, теперь, в преддверии расставания с родным домом-станцией Аверн, желал высказаться, чтобы выплеснуть смущающее душу раз и навсегда.