Лето Гелликонии

Выбивая дробь пальцами одной руки и отгоняя мух другой, Билли думал. Невдалеке от него стоял с закрытыми глазами Лекc, столь же неподвижный, как предмет меблировки.

— Я и сам мирдолатор. Многие из преступлений, отнесенных к государственной измене, можно возложить и на меня. Но я привык к тому, что служу королям… а он слишком привык к тому, чтобы находиться в услужении у святош. Жизнь так не любит беспокойства… Можешь ты сказать мне, что за тревоги ожидают нас завтра?

— Для ученого вы слишком много внимания уделяете окружающей реальности, — заметил Билли. — В этом отношении вы напоминаете мне моего Наставника, оставшегося на Аверне. Он не верил в реальность существования Гелликонии. А вы не верите в существование Вселенной. Размер вашего умвелт не превышает границ этого дворца.

— Что значит умвелт?

— Степень вашей проницательности по отношению к миру.

— Вижу, тебе нравится разыгрывать из себя мудреца. Что ж, если ты так умен, тогда скажи, верно ли то, что на самом деле хоксни полосатые, а не гладкие, как это считается повсеместно, и полоски их проявляются только при наступлении Весны Великого Года?

— Конечно, верно. Животные и растения, каждое по-своему пытаясь выжить, разными способами приспосабливаются к коренным переменам климата, которые несет с собой смена времен Великого Года. На вашей планете с некоторых пор существует двойная биология и ботаника, одна половина которых следит за старым светилом, как прежде, другая — за новым.

— Ты снова все сводишь на два солнца, светящих нам с небес. Лично я считаю, и мнение мое подкреплено почти тридцатисемилетним жизненным опытом, что два наших небесных странника предназначены служить нам вечным напоминанием о двойственности всей природы, о душе и теле, жизни и смерти, и кое-чем другом, что непосредственно направляет жизнь людей, — о жаре и холоде, свете и тьме, добре и зле.

— Советник, вы сказали, что такие люди, как я, уже упоминались в летописях. Может быть, это были мои собратья, другие пришельцы с Аверна, которые, как и я, хотели донести до вас истину, но к которым, как и ко мне, никто не прислушался?

— И как и ты, они пытались навязать нам свои воззрения, свою безумную геометрию? Если так, то они, конечно же, были казнены!

СарториИрвраш поднялся и, опершись руками о стол, нахмурился.

Звеня своей цепью, Билли тоже поднялся, хотя и с большим трудом, чем пожилой советник.

— Истина освободит вас от рабства невежества и заблуждений, советник. Как бы вы ни называли то, о чем я говорил вам, «безумной геометрией» или как-то иначе, эти законы правят Вселенной. Да что я говорю, вы и сами это знаете, просто не хотите признаться. Напрасно вы без должного уважения относитесь к своему разуму. Почему вы не хотите пойти дальше, разорвать оковы своего умвелт? Жизнь вашей планеты обязана своим появлением именно тем «безумствам», над которыми вы насмехаетесь.

Звезда класса А, известная вам как Фреир, на самом деле представляет собой гигантский водородный реактор, выбрасывающий в пространство огромные количества лучевой энергии, тепла и света. Когда Беталикс и его планеты восемь миллионов лет назад вышли на свои орбиты вокруг этого гиганта, они немедленно и постоянно стали подвергаться бомбардировке рентгеновским и ультрафиолетовым излучением. Влияние этого излучения на вялую биосферу Гелликонии оказалось огромным. Начались стремительные генетические изменения. Имели место мутации, поразительные и ранее невозможные. Некоторые из новых жизненных форм приспособились и уцелели. Один из животных видов развился настолько, что сумел противопоставить себя другому виду, более древнему и ранее занимающему главенствующее положение…

— Все, нет больше моих сил! — вскрикнул СарториИрвраш, взмахом руки приказывая пленнику замолчать. — Одни виды превращаются в другие — что за вздор ты несешь? Видано ли такое? По-твоему, собака может превратиться в аранга, а хоксни со временем примет вид кайдау? Всем известно, что каждому зверю от природы предназначено его место, а среди прочих — и человеку. Так повелел Всемогущий.

— И это говорите вы — безбожник! Вы же не верите во Всемогущего.

Смутившись, советник затряс головой.

— Лично я предпочитаю, чтобы мной правил Всемогущий, а не эти твои законы безумной геометрии… Думал я показать тебя королю ЯндолАнганолу, да сдается мне, что он не вынесет и минуты твоих речей и велит посадить тебя на кол.

Спохватившись, СарториИрвраш вдруг вспомнил, что король теперь далек от всего, что хотел бы предъявить ему его советник, точнее — бывший советник. Рациональное больше не интересует его величество. Апологет рационального, сам СарториИрвраш, не интересует короля. Слушая Билли, он вдруг вспомнил о другом молодом безумце — сыне короля, Робайдае. Некогда милый и послушный ребенок, Роба вдруг увлекся безумными фантазиями, возомнил пустыню своей изможденной матерью, нашел вкус в смертельно опасных игрищах, по временам не имеющим со стороны вообще никакого смысла… и стал костью в горле своих любящих родителей, королевской четы.