Лето и осень сорок пятого (СИ)

Все изменилось в тот день, когда неожиданно для непосвященных он покинул скамейку запасного игрока и вышел питчером на широкое поле Большой политики. Именно тогда у сына заносчивого фермера появилась возможность поставить заветную галочку в перечне не выполненных дел. С большим запозданием, он стал доказывать самому себе, а заодно и всему миру, что является достойным продолжателем боевых традиций склочного рода Трумэнов.

Первой жертвой новой американской политики стал министр иностранных дел Советского Союза Вячеслав Молотов. По поручению Сталина он приехал в Вашингтон для встречи с новым президентом Америки и встретил там "горячий прием".

Привыкший к разговору, в котором обе стороны искали разумный компромисс своих интересов, Молотов был буквально раздавлен той лавиной грубости и хамства, что обрушилась на его голову в Овальном кабинете.

Подобно тяжелому асфальтному катку, Гарри буквально расплющил советского министра, опешившего от столь неожиданного обращения. Встав у стола как у трибуны, Трумэн громким и безапелляционным тоном, стал указывать Молотову, как отныне должен вести себя Советский Союз, чтобы и дальше иметь возможность быть союзником и деловым партнером великих Соединенных Штатов Америки.

Когда же изумленный Молотов наконец-то пришел в себя и попытался перевести яростный монолог президента в ложе конструктивного диалога, Трумэн остался глух к его словам, продолжая упрямо гнуть свою линию.

- Таковы новые правила политики между нашими странами, господин Молотов. И если они не устраивают вас и ваше правительство, то вы можете смело идти на все четыре стороны. Так и передайте маршалу Сталину! - властно изрек Трумэн, с огромным удовольствием отмечая, как нервно дрогнул кадык у советского наркома, а его лицо залилось пунцовой краской гнева.

- Со мной никогда в жизни не говорили в подобном тоне, господин президент - начал было говорить Молотов, но Трумэн моментально его оборвал.

- С вами говорят тем тоном, который вы заслужили своими действиями!! Делайте все что, вы обязаны делать по своим обязательствам перед Соединенными Штатами и тогда, с вами не будут говорить в подобном тоне! У меня всё, господин Молотов. Я вас больше не задерживаю!

После таких слов, русский посланник пробкой вылетел из кабинета президента, чем ещё больше развеселил нового обитателя Белого дома.

- Я славно отколотил его, Бирнс! Я задал ему достойную трепку, нанеся славную "двойку" в челюсть! - восторженно вещал Трумэн новому госсекретарю, радостно потирая от возбуждения руки. Он почти физически ощущал силу своего ментального удара по лицу советского министра, и это ещё больше будоражило и заводило его.

Да и как было не радоваться? Ведь господин президент славно бился за священные интересы своей страны и её демократические принципы. И сегодня, он наконец-то смог с полным правом поставить в графе важных дел заветное "исполнено", доказав хорошим делом, что он не "девчонка"!

Опытный и прожженный политикан Бирнс, видя щенячью радость своего друга и патрона, щедро отвел на его триумф ровно пятнадцать минут чистого времени. Больше, как говорили врачи и политики, было вредно радоваться, как личного здоровья, так и для общего дела.

Бирнс искренне поддакивал и соглашался с президентом, называя его манеру общения с русским посланником единственно верной и наиболее полезной для Америки. А по истечению отведенного времени, любезно пояснил хорошему американскому парню Гарри, что Молотов, по своей сути всего лишь тень грозного Сталина, его говорящий конверт.

Охваченный эйфорией от одержанной победы, Трумэн моментально загорелся желанием как можно скорее и качественнее надрать зад и самому дяде Джо, который по клятвенному заверению госсекретаря, только и делал, что постоянно обманывал его доверчивого предшественника. Поэтому, на встречу трех лидеров в Потсдаме Трумэн решил прибыть во все оружии и публично указать кровавому русскому диктатору его истинное место в Большой истории.

Желание нанести усатому азиату стремительный апперкот и отправить его в нокаут, стало своеобразной идеей фикс, которая с каждым днем все сильнее и сильнее охватывала душу американского президента. Простодушно слушая нашептывания хороших парней - Бирнса, Гарримана и Гровса, Трумэн с увлечением строил планы по обузданию аппетитов советского лидера в Европе и Азии.

И тут как нельзя, кстати, стало известие от ученых, что они смогут произвести долгожданное испытание сверхбомбы в средине июля. Узнав об этом, Трумэн приложил массу усилий, чтобы передвинуть начало мирной конференции с начала июля на самый конец месяца. Дядю Джо ждал весьма болезненный сюрприз в незащищенную челюсть.