Лето испытаний

Когда все было завершено, они и придумали себе новые имена, которые стали известны большинству жителей Ближних Миров, а затем разделились и редко когда собирались вместе. Водолей все чаше проводил все свое время в Молодом Мире, следя за тем, как растет его сын, взрослеет, заводит семью, как растут его наследники, как он стареет, умирает… Наблюдал он за периодами жизни своего сына и его потомства часто со стороны, стараясь не выдавать свое присутствие. Начиная со второго колена своего сына, он перестал быть пассивным смотрящим. Он начал принимать облик Скитальца, с которым он был когда-то знаком и которого он убил собственноручно, и уже в этом образе Водолей начал навещать своих внуков, этим становясь небольшой частичкой, пусть и не слишком важной, в их жизни. И только для последнего представителя своего рода он, наконец, стал не просто редким гостем и знакомым, а настоящим другом. И его смерть от рук Пожирателя стала для колдуна в синем настоящей потеряй. Пусть он отомстил колдуну в красном за его смерть, Водолею все же это не принесло настоящего удовольствия, а только маленькую искорку облегчения.

В отличие от Водолея, Вихрь предпочел Зрелый Мир и изредка пересекал границы других Миров. Жнец, в свою очередь, предпочитал Старый Мир. Так ему (ей) казалось, что он (она) находился ближе к Океану Надежд, а значит — и к своей заветной цели. А вот Пожиратель стал настоящим Скитальцем, не имея усидчивости и желания оставаться в одном из Миров на долгое время. Насколько было известно Водолею, первый колдун в красном даже наведался на земли своего рождения и испепелил всех своих родственников и их соседей. Скорее всего, это ему принесло несказанное удовольствие, если такое чувство в нем все еще имело место быть. А вот тщеславия в нем всегда было много, и после встречи с Океаном Надежд она возросла в разы. Именно из-за Пожирателя все жители Ближних Миров узнали о Четырех Темных. Часто он уничтожал ради забавы деревни целиком, оставляя в живых только одного человека, которому и рассказывал их историю, во многом приукрашивая реальность, а кое-что, оставляя в секрете.

Когда Рональд захрапел громче, Марк решил подняться с кровати и пройтись по ночному тихому дому. Закрыв бесшумно за собой дверь, он вошел на кухню, на которой они ужинали несколько часов назад, подойдя к окну.

На улице сияла полная луна и звезды, отражаясь в воде, которая все еще покрывала всю землю насколько хватало остроты зрения. В ночном сумраке казалось, что вовсе не вода была неестественной частью оконного пейзажа — а дома, возвышающиеся над поверхностью безграничного озера. Около дома Белфаста прогуливался один из Безликих, который почувствовав, что за ним наблюдают, остановился и уставился в окно. Марк узнал тварь, с которой он уже встречался, став невольным спасителем парня в дорогом, но уже изрядно потрепанном костюме. Тварь с лицом помощника шерифа оскалилась и по-кошачьи зашипела. Марк в ответ улыбнулся и показал средний палец.

— Как же я вам завидую.

Голос Альберта Дрейка не застал его врасплох. Он расслышал его шаги еще, когда тот только встал на ноги и вышел из комнаты, которую он делил в эту ночь вместе со Стоуном. Марку просто не хотелось никого сейчас видеть, особенно Дрейка. Он решил ему не отвечать, надеясь, что тот поймет правильно его молчание, развернется и пойдет обратно спать. Но, не тут-то было, Альберт встал рядом с ним и уставился на ночной Конвинант. На нем была надета белая хлопчатая пижама, а на голове была фетровая шляпа, которая придавала его образу простецкий вид.

— Вы самый могущественный маг из всех, которых мне доводилось когда-либо видеть. Да и слышать тоже. Наверно, вы уступаете по силе только Четырем Темным.

— Почему бы тебе не вернуться в свою комнату? — настоятельно предложил Марк.

— Этот тот же Безликий, который схватил меня? — словно не расслышав предложения Марка, продолжил Дрейк, прижавшись лбом к стеклу и прищурив глаза. — Да, похоже, он самый. Если бы не вы, меня бы сейчас здесь не было.

— Поверь, я думаю о том же самом, — отпарировал Уотер.

— Вы, наверное, потомок очень известного мага. — Так как Марк промолчал, Альберт продолжил свои предположения. — Такого же известного как Оран "Небесный Свет" Льюис. Или Корбус "Черный Камень" Рифус. И знаете, у всех этих великих магов были свои ученики, которые добились не меньших высот, чем их учителя.

— Даже и не проси.

— Пожалуйста, о, Великий Маг. Если вы меня научите хотя бы части того, что вы умеете, я буду обязан вам до самой смерти.

— У тебя нет ничего.

— Сейчас — да, но мой отец Роберт Мас Вин Дрейк очень известный поэт и богатый человек.

— И что с того? Ты ведь с ним никогда не находил общего языка, поэтому и сбежал из отчего дома, — с полнейшей невозмутимостью изрек Уотер, продолжая глядеть в окно.