Лето испытаний

— С чего ты взял, что у него не было сыновей, ничтожный? — презренно изрек Тейт.

— Да потому что Грозный Дон Биртрон был не по этим делам… ну, вы понимаете меня. — Сэл понизил голос и слегка наклонился вперед, дабы сократить хоть ненамного расстояние между собой и Тейтом. — Его интересовали исключительно мальчики. Вы, часом, не из тех, кто знал Биртрона очень близко, причем со всех сторон? Иначе, зачем вам называться его "сынком"?

После секундной тишины, салун, уже в который раз, был сотрясен смехом троицы, к тому же в этот раз они смеялись так, что ушные перепонки Тейта были готовы взорваться в любую секунду. Но не страх за свой слух его волновал в эти минуты, а злость и ненависть к жителям Конвинанта в целом и этой троицы в частности. Не задумываясь, он нажал на курок и разбил одну из бутылок, что стояла на полке за спиной хозяина салуна.

Смех словно тонкая нить была оборвана точным взмахом топора.

— Только что вы подписали себе смертный приговор, — прохрипел Тейт. Его лицо было полностью залито краской, а вены на лбу вздулись до размеров толстых дождевых червей. — Грозный Дон Биртрон был всегда моим кумиром! А вы, мерзкие негодяи, решили насмехаться над его памятью, придумывая всякие пошлости о нем?!

— Это правда, касс. Дона Биртрона убил охотник за головами, когда он выходил из ночлежки, в которой провел ночь с очередным своим любовничком, — уверенный в своих словах ответил ему Сэм.

— Да откуда вам об этом знать, уроды?!

— Охотник за головами, который убил Биртрона теперь шериф этого поселения. Кстати, он сейчас стоит за вашей спиной, и целиться вам прямо в затылок.

Холодок, только в этот раз не совсем приятный, вновь прошелся по спине, затылку и паху Тейта. Ему не хотелось верить в правдивость слов долговязого, но и не обернуться назад он никак не мог.

К несчастью для Франса Кар Бин Тейта долговязый Сэм оказался прав. У дверей салуна стоял высокий хмурый мужчина с холодными серыми глазами и целился ему в голову из своего револьвера сорок пятого калибра. А на его груди гордо поблескивала звезда шерифа.

* * *

В сравнение с салуном Сэла, офис шерифа Конвинанта был вдвое меньше, вдобавок не обладал вторым этажом. Но, также в сравнении с тем же салуном, здесь было гораздо чище и опрятней. Но для Франса Тейта, сидевшего в эти минуты в клетке, вся эта сомнительная чистота была далеко не на самом первом месте. Его гораздо больше заботила собственная жизнь, которая могла мигом оборваться в маленьком поселении по его же собственной глупости.

Мольбы выпустить его и разрешить продолжить свой путь и больше никогда не возвращаться в Конвинант были попросту проигнорированы шерифом и его помощниками. Они, не обращая на него никакого внимания, сидели за столом и составляли список всех драгоценностей изъятых у Тейта.

— Вы не имеете право со мной так поступать! — возмущался Тейт. — Мой отец очень богатый человек. Вам придется отвечать за мой арест перед ним. У него есть связи практически во всех губерниях Зрелого Мира!

Шериф Конвинанта наконец обратил на него внимание. Встав из-за стола, он медленно подошел к решетке. Его тяжелый взгляд и не менее тяжелые шаги, заставили Франса отступить от решетки на пару шагов назад.

— И как же зовут твоего отца, сынок? — спросил шериф, пристально глядя ему в глаза и при этом не моргая.

— Гордон Кар Бин Тейт, деревенщина! — воскликнул Франс, стараясь грубостью скрыть свой страх.

— И напомни мне, пожалуйста, свое собственное имя. У деревенщин скудный ум и они довольно быстро все забывают.

— Я Франс, — ответил он, а про себя добавил: "Зря я назвал его "деревенщиной". С этим человеком шутки плохи. Даже если его причастие к смерти Дона Биртрона было простым обманом, это не значит, что он не способен на хладнокровное убийство".

Шериф коротко кивнул и вернулся к своему столу. Взяв несколько золотых украшений, он снова подошел к решетке.

— "Джаспер Р. Т. Сауэрс. Лучшему стряпчему губернии Криджуэлл", — прочел шериф надпись на крышке часов. — Не подскажешь, как эта вещица попала к тебе, Франс Кар Бин Тейт?

— Джаспер Сауэрс мой дядя по материнской линии, — тут же нашелся с ответом Тейт, сам поразившись быстроте своей фантазии. — Он подарил мне эти часы на мое шестнадцатилетие.

— "Мартин К. С. Роулэндс. Любимому мужу", — прочел следующую надпись шериф, в этот раз с золотого кольца с большим рубином. — Позволь угадать, так зовут твоего свояка. И это кольцо — символ любви твоей сестрой к нему — он подарил тебе на День Урожая? А здесь у нас медальон, в котором хранятся фотография двух годовалых детишек. Рискну предположить, что это твои дети. Если они тебе так дороги, почему этот медальон не висел на твоей шее, а был в мешке вместе с другими вещами?!