Лето любви и смерти

– Начнем с того, что обманутые мужья не разглаживают неверных жен и их любовничков утюжком. Пришить в состоянии аффекта – это пожалуйста, с превеликим удовольствием, но пытать… К тому же подружка Влада и замужем-то не была. Нет, девочки, тут другое. Слушай, Нинок, в последнее время твой благоверный не заикался о каких-нибудь проблемах? Невыплаченных долгах, например.

– Какое там! Наоборот, был очень даже веселый… черт бы его драл! Что он только в ней нашел? Ни рожи, ни кожи. Девки сейчас – закачаешься. Если б хоть такую выбрал, а то… тьфу, прости господи!

Королек смотрит на часы.

– Ну, девчата, пора мне. Ната, если хочешь, могу подбросить до работы.

– Наточка, милая, дорогая, не оставляй меня одну! – дико вопит Нинка. – Я ж умру со страха! Хочешь стать моей компаньонкой? Буду жалованье тебе платить. В два… в три раза больше, чем в твоем паршивом салоне. Потом – мамой клянусь! – отпишу магазинчик, станешь богатой. Такая удача один раз в жизни выпадает. Решайся, Натка! Скажи: да!

– Извини, Ниночка. Нет.

– Дуреха, упускаешь такую удачу. В последний раз предлагаю. Ну!.. Ладно, живи уродом. Я еду к тебе. В салон. Ты же можешь торчать там часами. Вот и я с тобой заодно. А ты топай, – бросает Нинка Корольку. – Нам надо одеться, Натку я отвезу сама.

И она удаляется в спальню наряжаться.

– Крутая особа, – хмыкает Королек.

Какое-то время Нинка добросовестно околачивается среди антиквариата, с наслаждением разглядывая старинный ширпотреб, но это занятие скоро ей надоедает. Позабыв все ночные страхи, она уматывает к косметологу, однако перед уходом берет с меня слово, что переночую у нее.

К концу рабочего дня Нинка опять заскакивает в салон и, как бесценный груз, доставляет меня в свою квартиру. На ней траурное платье, но излучает она безудержную энергию.

– Оформляю все документы на себя. Займусь Владькиными торговыми точками по полной программе! Ох, даже руки чешутся!

– Зачем это тебе, Нин? Ты же сама твердила, что магазинчики работают, как часики. Стоит ли вмешиваться? Только испортишь.

– Э, нет, людишек надо держать в кулаке, по себе знаю. К тому же я без дела пропаду. На корню сгнию. Не поверишь, сегодня впервые за несколько лет человеком себя почувствовала. Ожила, понимаешь?

– Погоди, ты что, забыла вчерашние угрозы? Кто тебя защитит, если так открыто мотаешься по городу?

– Не трепыхайся, подруга. Следователю, который ведет дело Владьки, я уже все рассказала. Он железно пообещал обеспечить мою безопасность. Толковый мужик, я в него просто влюбилась. Квартира уже на прослушке.

Но, несмотря на браваду, Нинка тщательно проверяет замки и засовы – надежно ли заперты? – и принимает перед сном убойную дозу снотворного. Что не слишком помогает: ночью она ворочается, три раза будит меня стоном и пришепетываниями, а утром признается, что сон был паскудный. Когда же пытаюсь вызнать, что ее мучило, ни за что не сознается.

* * *

После этой ночи Нинка – что удивительно – два дня меня не беспокоит. И я, уже успевшая привыкнуть к круговерти жутковатых событий, начинаю скучать. На третий день после обеда она появляется в антикварном салоне – по-прежнему в трауре, но возбужденная и веселая.

– Натка, не поверишь, это такое сладкое чувство – быть хозяйкой! Точно свежего воздуха глотнула. Владька-обормот здорово людишек разболтал. Я прикинулась простой покупательницей, оделась попроще и побывала во всех своих пяти магазинах. Да, тут есть над чем поработать. Продавщицы грубят. Кассирша десятку недодала, а когда замечание ей сделала, разинула варежку, как базарная торговка. При таком обслуживании мы быстро разоримся. Эту хамку первую уволю. Порядок наведу идеальный, будь уверена.

Потом мрачнеет:

– Следователь – гад ползучий! – подозревает, что пришила Владьку я. Из ревности. Представляешь? Вот стервец! Сегодня встречаюсь с Корольком. В кафешке. Обговорить надо кое-что. И тебя приглашаю. Не волнуйся, я плачу за всех.

В девятнадцать с минутами за моей спиной, задребезжав, захлопываются стеклянные двери салона, и меня обнимает мягкий июньский вечер. И тут же, точно ждала за углом, подкатывает сияющая серебром на светлом закатном солнце «тойота». Ощущая себя значительной особой, усаживаюсь на заднее сиденье.

– У-ух, я сегодня чертовски голодна! – заявляет Нинка, берясь за руль. – Денек был жутко хлопотливый. Между прочим, кассиршу-хамку – помнишь? – я вышибла. С треском. Раскассировала, как классового вражину. Они еще у меня попляшут!

В считанные минуты подкатываем к кафе «Охотники за мустангами», заходим внутрь и попадаем в салун времен Дикого Запада, где для полноты картины стены испещрены следами от пуль. Темновато, прохладно и почти пусто. За одним из столиков, дожидаясь нас, сидит Королек.

Наряженная ковбоем девочка-официантка принимает заказ и удаляется, нетвердо ступая на тоненьких каблучках. Нинка выставляет ей вслед палец пистолетиком и делает: пу! Она явно пребывает в прекрасном расположении духа.