Лето мафии

Я попросил у отца «Бьюик», ребята забились в машину, и мы уехали. Времени было половина третьего.

Бухгалтеры во внешней конторе Джи-джи съежились в страхе, когда мимо них пронеслись бурей Драго, Карло и Чаки. Казалось, от их тяжелых шагов содрогнулась земля. Ткнув голубую кнопку на задней стене, Драго ворвался в кабинет Джи-джи. Размахивая руками, он заорал:

— Этот сукин сын спалил дотла мой склад! Я точно знаю, черт побери, что это его рук дело!

Хаос, который оставил выстрелом из двустволки Анджело, был в основном прибран, но в кабинете по-прежнему стоял сильный запах бездымного пороха. Недотрога Грилло, присев на подлокотник дивана, равнодушно жевал незажженную сигару. Джи-джи, сидящий за новым письменным столом, изобразил сочувствие.

— Поль, право, я очень переживаю по поводу постигшего тебя несчастья. Ты уверен, что это был поджог? — поинтересовался он.

— Разумеется, это был поджог! — проревел Драго. — Это ответный удар за тот шаг, который я по твоему совету предпринял против мальчишки Весты!

Джи-джи поднял руки.

— Э нет, Поль, обожди-ка минутку. Я предложил тебе преподать молодому Весте урок — а не взрывать квартиру. Бомба — это уже была твоя идея.

— Это была идея Колуччи!

Джи-джи махнул рукой:

— Недотрога, угости Поля анисовым ликером.

— Не нужен мне никакой долбаный ликер, твою мать! Мне нужен Веста.

— Знаю. И все же выпей ликер, — настаивал Джи-джи. — Это успокоит твой желудок.

— Я не хочу успокаивать свой желудок, черт побери! — бушевал Драго. — Я хочу успокоить Весту!

Сходив к бару, Недотрога налил анисовый ликер в хрустальную рюмку.

Джи-джи рассудительно продолжал:

— Послушай, Поль… что сделано, то сделано. Finito. [33]Не сомневаюсь, склад был застрахован, так что весь твой ущерб будет покрыт. Гораздо важнее то, что, быть может, нам удастся обратить это неприятное происшествие в нашу пользу.

Драго недоверчиво смерил его взглядом. Недотрога протянул ему ликер.

— Если судить по тому, что ты мне рассказал, — продолжал Джи-джи, — все это было очень тщательно подстроено.

— Это был Веста.

— Вне всякого сомнения. Поэтому едва ли удастся обнаружить хоть какие-то улики, которые указывали бы на поджог.

— Да мне наплевать на то, что удастся обнаружить. Я дам Весте достойный ответ!

— Не спеши, Поль. Пожар не меняет наши планы. Нам по-прежнему необходимо, чтобы именно Веста первымнанес тебе удар. И когда это произойдет, с ним уже будет разбираться Комиссия. А мы сможем умыть руки. Ты готов выслушать то, что я придумал?

Драго перевел вопросительный взгляд с Джи-джи на Недотрогу, затем уселся в кресло и пригубил ликер. Он был готов слушать.

После взрыва бомбы Ник Колуччи провел остаток воскресенья в Бруклине, в квартире своей подружки, шлюхи по имени Шерри. Они начали праздновать успех Ника рано и провели всю ночь, попеременно напиваясь и трахаясь. Ник пил джин, Шерри пила херес. Высокая, с огненно-рыжими волосами, она, знакомясь, любила говорить: «Привет, меня зовут Шерри, и я люблю херес». [34]Шерри считала это верхом шика. В конце концов оба отрубились около четырех часов утра.

Одиннадцать часов спустя, услышав настойчивый стук в дверь квартиры Шерри, Ник вскочил с кровати, едва не столкнув Шерри на пол. Зажав уши руками, он простонал. Тем временем неизвестный принялся неистово трясти ручку. Дверь была заперта, поэтому незваный гость снова заколотил в нее — еще громче. Затем послышался властный окрик:

— Колуччи! Просыпайся, треклятый сукин сын! Я знаю, что ты здесь. Твоя долбаная машина стоит на улице.

— Карло? — пробормотал Ник.

— Да, Карло! — подтвердил тот, продолжая колотить в дверь. — Тебя хочет видеть Драго. Открывай, или я вышибу дверь и засуну ее в твою бесполезную задницу!

С трудом встав, Ник, шатаясь, добрел до двери, отпер ее и увидел Карло и Чаки.

Окинув его с ног до головы презрительным взглядом, Карло поморщился.

— Колуччи, — сказал он, — ты самый жалкий представитель homo — мать твою — sapiens на свете.

Ник зашевелил губами, однако не смог произнести ни звука. Зажав рот ладонью, он бросился в туалет, и его вырвало. Шерри в ужасе взирала на происходящее, натянув простыню до подбородка.

Карло и Чаки вывели Ника на улицу, где их ждал лимузин Драго. От жары и ослепительного солнца у Ника подгибались колени. Чаки затолкал его на заднее сиденье. Снова оказавшись напротив Драго, Ник поежился от холода. Карло уселся рядом с Ником, а Чаки сел за руль. Драго курил сигару; на сиденье рядом с ним лежал револьвер 38-го калибра. Ник, с позеленевшим лицом, с трудом держался, чтобы не облевать безукоризненно чистый салон.

— Послушайте, босс, я очень рад вас…

— Ну как, твою мать, можно быть таким идиотом? — спросил Драго, как всегда, переходя прямо к делу.

— Что? Это вы про меня? Я понятия не имею, о чем вы…

— Я просил тебя преподать Весте урок. Отправить его в больницу, так?

— Да… так… и что?

— А то! И что ты, безмозглый кретин, сделал? — проревел Драго. — Отправил в больницу какого-то еврейчика, а Веста угодил за решетку!

— Что?