Лето мафии

— Господи! — вздохнул Мальчонка. — Весь долбаный мир полетел вверх тормашками! Тебя призывают в армию, Винни собирается поступить в колледж, отец Луи хочет, чтобы мы завязали, а Прыгун берет уроки оперного пения! Кто следующий?

Смущенно улыбнувшись, Порошок пожал плечами.

— Если тебе интересно, меня признали 4-Ф…[45] слишком толстый.

— Что? — криво усмехнулся Мальчонка. — Неужели нашей армии больше не нужны дирижабли?

— Опять ты издеваешься над моим весом, — проворчал Порошок.

— Ты прав, — виновато согласился Мальчонка, — ничего смешного в этом нет. — Отхлебнув пива, он уставился в потолок.

Остальные последовали его примеру. Снова наступило молчание. Никто не решался озвучить очевидное: все кончено… «Налетчики» распадутся, и никто из нас не в силах этому помешать.

Наконец Мальчонка, посмотрев на банку пива, задумчиво промолвил:

— И все же, позвольте сказать вам одну вещь. Даже если мы разойдемся, никто не сможет нас заменить… мы были лучшими.

Улыбнувшись, я сказал:

— Лучшими из лучших.

Лицо Мальчонки растянулось в широкой улыбке. Он выбросил руку ладонью вниз.

— За дело…

Склонившись над столом из дубовой двери, мы медленно сложили наши руки в привычную пирамиду и на мгновение задержались так. Все сияли.

Это была пятница, 1 сентября 1950 года — конец «лета мафии».

Эпилог

1 сентября — 31 декабря 1950 года

Я через две недели уехал из «Адской кухни». 15 сентября меня зачислили на первый курс колледжа Франклина и Маршалла в Ланкастере, штат Пенсильвания. Моя мать отказалась признать этот выбор и не разговаривала со мной четыре месяца.

Мальчонка Дельфина подписал контракт с менеджером и стал профессиональным боксером. В первых шести поединках он одержал победу — во всех чистым нокаутом и во всех до четвертого раунда. В конце октября во втором раунде своего седьмого поединка Мальчонка сломал правую руку. В начале следующего раунда он завершил поединок хуком левой, но секундантам пришлось срезать перчатку с его правой руки.

Бенни Вил

стал тренером Мальчонки. После того как Мальчонка сломал руку, Бенни некоторое время перебивался случайными заработками, дожидаясь, когда она заживет. Это потребовало больше времени, чем он предполагал, к тому же нашлись те, кто утверждал, что правая рука Мальчонки уже никогда не будет тем мощным оружием, как прежде. Разочарованный, Бенни принял приглашение одной из местных банд и снова свернул на путь преступлений.

Порошок Мазерелли в течение полутора месяцев успел поиграть на пианино в самых разных манхэттенских клубах. В начале ноября его прослушал сам великий Арти Шоу и взял к себе. Порошок стал самым молодым участником одного из последних настоящих биг-бендов.

Луи Антонио устроился работать официантом к своему отцу в «Копакабану». Впервые он вышел на сцену во время вечеринки мафии в День благодарения. К Рождеству Луи уже выступал на «разогрев» перед более известными исполнителями. В афишах его называли Лу Энтони.

Прыгун Камилли после распада «Налетчиков» перестал заикаться. Он продолжал брать уроки пения, и в конце ноября его отец, использовав свои связи, добился того, что Прыгуна взяли в хор «Метрополитен-опера» в качестве стажера. В декабре, к собственному изумлению, Прыгун вышел на сцену с копьем в руках. Это была постановка «Аиды».

Рыжий О’Мара в конце сентября попал в учебный лагерь, а на Рождество вернулся в Манхэттен на побывку. Вместе с нами он сходил посмотреть выступление Луи Лу Энтони в «Копе» и Порошка Мазерелли вместе с биг-бендом Арти Шоу. Завершив обучение, Рыжий получил назначение в пехотный батальон, который должны были перебросить в Корею.

Мой отец оправился от ранения и продолжил «руководить» значительной частью портов нью-йоркского Вест-Сайда, однако самую большую радость он получал, навещая меня в студенческом городке колледжа Франклина и Маршалла. 26 декабря отец был убит во время покушения на Альберта Анастасию. Пять дней спустя, 31 декабря в клубе «Двадцать один» состоялась новогодняя вечеринка, на которую съехались многие мафиози мелкого пошиба. Анджело Мазерелли и близнецы поставили машину напротив клуба на Пятьдесят второй улице и дождались окончания вечеринки. В четыре часа утра громилы, убившие моего отца, вышли из клуба, и больше их никто не видел.