Лето на улице Пророков

— Когда Габи был мальчиком, он занимался идолопоклонством. У этих темных побирушек все — идолопоклонство[24]

. Габи был мальчиком с фантазиями. В этом он похож на старика. Старик-то ведь из восточных, а восточные — они с фантазиями. Всю жизнь старик витал в восточных фантазиях обо всем, а особенно об учителе нашем Моисее, том самом Моисее, который вывел один народ из другого. Что сделал этот Моисей? Взял всякий сброд, скопище рабов, и сделал из них великий народ. Зачем он таскал их сорок лет по пустыне, по земле бесплодной и мертвой, по таким местам, куда приличный человек и не забредет? Послушай, что я тебе скажу: я утверждаю, что так он поступил потому, что стыдно ему было, этому Моисею, появиться в обществе, среди приличных людей, в сопровождении этой пустой бессмысленной толпы рабов, внезапно избавившихся от ярма. Все помыслы старого турка только и были сосредоточены на Моисее, и, думается мне, не хватало ему только эфиопской жены, чтобы и сам он превратился в Моисея. А Габи… он ведь кость от кости и плоть от плоти этого старика и так же, как получил он в наследство от отца его силу и мужество, так же унаследовал и его силу воображения. Что ни день приходил он из хедера с новой байкой о том, какая чудесная и страшная история будто бы произошла с ним в тот день. Грезил наяву и видел всякие наваждения и миражи, и до того доходило, что я уже волновалась за его здоровье. Знаешь ли: всему свое время и всему своя мера, и всякое излишество портит жизнь человеческую

[25]

. Человек, погружающийся в фантазии, теряет ориентацию в этом мире, и конец его — гибель[26]. И вправду, посмотри, во что это обошлось Габи. Парень, одаренный такими чудесными способностями, да и возможностей ему, слава Богу, было не занимать… Все, и главы йешивы, и учителя из «Альянса» признавали, что у него превосходное восприятие и ум на редкость острый. Да и дома, слава Богу, всего хватало, и, с позволения сказать, ведь жил он припеваючи, в таком довольстве, которое и в прекраснейших снах не снилось этим иерусалимским горемыкам-беднякам. Ведь кто же еще из его товарищей был послан в Париж, как царский сын, как настоящий принц, продолжать обучение? Ведь мог уже много лет назад вернуться и быть величайшим в стране врачом! Более великим, чем доктор Тихо, и доктор Мазе, и доктор Волах, вместе взятые! И что же он там делал? Ну, спрашиваю я тебя, что делал и что делает Габи там в Париже все эти годы? Все деньги своего старика-отца он уже промотал на всякие пустые дела и прочую чепуху и вот теперь шатается там из одного вонючего угла в другой, из одной тухлой дыры в другую, голый и босый. И все это, говорю тебе, из-за этих его фантазий. У меня просто сердце разрывается и кровью обливается день за днем, да и ночью я не нахожу покоя своей душе из-за мыслей о его жизни, которую он растрачивает попусту на всякие безделицы и восточные фантазии, которые он унаследовал от отца, старого турка. Я ведь уже говорила тебе, что он кость от кости его и плоть от плоти.