Лето не вечно

– Вызовут – расскажу.

– Смотрите, как бы не было поздно.

– Так! – Клевцов поднялся во весь свой могучий рост. – Мужика, которого ищете, я не знал. Выходной проспал в своем номере. Нож – украли. Больше ничего не скажу.

– Ну что же… – Ульяна тоже встала и направилась к двери. – Мне очень жаль.

Она пересекла кухню и вышла в обеденный зал, когда услышала за спиной:

– Постойте!

Ульяна обернулась и увидела ту самую повариху, которая обварила Зудину кипятком.

– Стою.

Женщина огляделась, боязливо поежилась:

– Идемте куда-нибудь. Не хочу, чтобы нас заметили.

По дороге в кабинет Ульяна исподволь оглядела ее: стройная, высокая, загорелая, словно подкопченная деревяшка, чем-то похожая на цыганку.

– Вас, кажется, Софией зовут?

– София Бойко, все правильно.

Ульяна распахнула дверь:

– Проходите, присаживайтесь. – Она зашла следом и намеренно не села за стол, а устроилась рядом в кресле. Чувствовала, что назревает доверительный разговор, и не ошиблась.

– Я должна кое в чем признаться, – сказала Бойко и тут же поправилась: – То есть рассказать.

– Слушаю, говорите. – Ульяна излучала спокойствие, хотя на самом деле волновалась: что еще обрушится на ее бедную голову?

– Я подслушивала у двери кабинета! – решительно выдала повариха.

– Сейчас? – уточнила Ульяна.

– Только что.

– Зачем?

– Хотела все узнать.

– Все – это что?

– Короче. – Решив не ходить вокруг да около, Бойко заговорила решительным голосом: – В прошлую пятницу, в свой выходной, Клевцов был в комнате у Зудиной. Он специально отпустил ее с кухни.

– Вам откуда это известно?

– Я договорилась с девчонками и тоже раньше ушла.

– Зачем?

– Как зачем?! – взорвалась Бойко. – Чтобы застукать их на горячем! Я же не дура! Догадывалась! Видела, каким масленым глазом Тимофей смотрел на нее!

– Клевцов ваш любовник? – задав этот вопрос, Ульяна пошла напрямик.

– Был. – Женщина опустила голову. – Пока не зацепился за эту шалаву Зудину.

– Выходит, что Клевцов ходок?

– Не то слово! Кобель!

– Ага… – Ульяна помолчала, потом спросила: – Что произошло в ту самую пятницу?

Собравшись, София Бойко начала рассказывать обстоятельно и со всеми подробностями. Было видно, что ее глубоко волнуют детали произошедшего, но она старается держать себя в руках.

– Ну пришла я в общежитие для обслуги, постучалась к Зудиной. Долго стучала, минуты через две она мне открыла. Вижу – сама помятая, заглянула через плечо, постель разобрана. «Ах ты, говорю, сучка!»

– Клевцова вы не увидели?

– Да мне и видеть его не надо! Нюхом чуяла, что он у нее!

– Что было дальше?

– Эта стерва захлопнула дверь! Чуть руку мне не оттяпала.

– И как поступили вы?

– Начала барабанить кулаками. Но они все равно не открыли. Тогда я притащила из комнаты стул и села перед их дверью.

– И долго вы так сидели?

– До утра!

– То-то удивились ваши сотрудницы, когда вернулись с работы, – усмехнулась Ульяна.

– А мне плевать на них! Пусть не суют носы в чужие дела!

– Ну хорошо, утром в субботу они вышли из комнаты…

– Тут уж я поправила прическу этой гадине! Оттаскала за волосы, как последнюю тварь.

– И как отреагировал на это Клевцов?

– Никак. Ушел в свою комнату, потом отправился на работу.

– Здорово. – Ульяна покрутила головой и поморщилась. – Вы, значит, с Зудиной деретесь, а ему плевать?

– Я ж говорю, кобель!

– Кто-нибудь может подтвердить ваши слова?

– Да все наше общежитие! Все видели, некоторые даже смеялись, как будто с ними такого не бывало.

– Сможете дать показания?

– Смогу.

– И что же, вы нисколько не обиделись на Клевцова? – удивилась Ульяна.

– Жалко дурака. Я слышала ваш разговор и поняла, что дело серьезное. Не знаю, в чем вы его подозреваете, но уверена, что он не виноват.

Ульяна встала и задумчиво прошлась по кабинету. Потом обернулась и снова заговорила:

– Спасибо за то, что решили рассказать, возможно, это поможет следствию. Но у меня есть вопрос.

– Какой?

– Зудину специально обварили кипятком?

– Не знаю, как это вышло… – София Бойко виновато склонила голову, но Ульяна была уверена, что никакого раскаяния та не испытывала.

– Понимаете, что вам за это придется ответить?

– Понимаю. – Вывернув голову, женщина по-птичьи, искоса, зыркнула на нее. – Только ведь Зудина простила меня.

– Да ну… – недоверчиво проронила Ульяна.

– Я была в больнице. Отнесла конфет, помидоров. Она так и сказала: «Черт с тобой, Софка».

– Не понимаю такого великодушия.

– А я понимаю. Мы с ней теперь обе брошенки. – София вдруг поникла и загрустила. – Клевцов ее бросил. Я ж говорю, кобель!

Глава 14

Лето не вечно, вейте гнезда

«Клевцов не убийца, это факт», – размышляла Ульяна. Он не убивал Конюхова, но с коллекционером пока неясно.

«Надо бы все проверить», – сказала она себе и вышла из кабинета. Заглянула на ресепшен, там ей сказали, что Руднева в своем кабинете.

– Это весьма кстати… – пробормотала Ульяна и направилась к ней. Войдя, с порога сказала: – Ольга Францевна, мне нужно знать, работал ли Клевцов вечером… – Она замолчала, прикидывая, в какой день недели убили коллекционера, и, вспомнив, продолжила: – Работал ли он в прошлую среду вечером.

Руднева заглянула в календарь и уверенно заявила: