Лето ночи

Сейчас улицы тоже погрузились в тишину. Вечерний свет угас, но звезды еще не засияли, и в промежутках между вязами виднелись несущиеся по черному небу облака. Воздух благоухал ароматом свежескошенных трав и распустившихся цветов. В садах и густых зарослях живых изгородей звучала ночная симфония сверчков, а в ветвях засохшего тополя возле дома миссис Мун уже пробовала свой голос сова. Мрачный массив Старой школы вздымался над пустынными спортивными площадками, и мальчики торопливо миновали его по Второй авеню и свернули на запад, на Черч-стрит.

На каждом углу горели уличные фонари, но расстояние между ними было довольно большим, и на всем его протяжении под огромными деревьями царила непроглядная тьма. Дейл предложил брату пробежаться, чтобы не пропустить мультфильм, но Лоренс боялся споткнуться в темноте на неровных камнях тротуара и просыпать попкорн. Пришлось ограничиться тем, чтобы ускорить шаг. Над головами мальчиков шелестела невидимая листва. Окна больших старых домов на Черч-стрит были либо совсем темными, либо слабо освещались мерцанием черно-белых экранов телевизоров. Кое-где на верандах краснели огоньки сигарет, но силуэты самих курильщиков утопали в черноте ночи. На углу Третьей авеню и Черч-стрит, там, где доктор Рун снимал комнату на втором этаже старого пансиона миссис Сэм-сон, Дейл и Лоренс перешли на другую сторону, миновали кирпичное строение, возле которого располагался каток, летом, конечно, не работающий, и свернули налево, на Брод-стрит.

– Похоже на Хэллоуин, – тонким голоском проговорил Лоренс. – Будто все попрятались в темноте, чтобы мы их не видели. А мешок с попкорном – это моя сумка для выкупов. Но никого нет дома…

– Помолчи, пожалуйста, – приказал старший брат.

Из парка доносилась веселая музыка: показывали мультфильм киностудии «Уорнер Бразерс». Темный туннель Брод-стрит, где в больших, стоящих далеко от проезжей части викторианских особняках светились лишь несколько окон, остался позади. На углу, как раз напротив почты, высилось здание Первой пресвитерианской церкви, которую исправно посещало семейство Стюартов. Сейчас там не было ни души.

Что это? – вдруг прошептал Лоренс, останавливаясь и крепко сжимая в руках кулек с попкорном.

Ничего. Ты о чем? – Дейл тоже остановился.

Из темноты над вязами и даже будто из их ветвей послышалось какое-то странное шуршание и поскрипывание.

– Там ничего нет, – поспешил успокоить брата Дейл и, делая шаг вперед, потянул Лоренса за руку. – Наверное, птицы…

Но Лоренс не двигался, и Дейл добавил:

– Или летучие мыши…

Дейл отлично видел этих ночных тварей: их темные тени мелькали в просветах между ветвями, крылья трепетали в воздухе.

– Это просто летучие мыши, – повторил Дейл и снова потянул брата за руку.

Но Лоренс стоял не двигаясь.

– Ты послушай… – прошептал он.

Дейл хотел было силой заставить брата идти вперед и на секунду задумался, что лучше: треснуть его по затылку, поддать слегка сзади или ухватить за ухо и протащить оставшийся отрезок пути – от парка их отделял всего один квартал, – но вместо этого замер и тоже прислушался.

Шуршали листья. Что-то визгливо кричали персонажи мультфильма – расстояние и влага, рассеянная в воздухе, не позволяли разобрать слова. В кронах деревьев хлопали кожаные крылья. Издалека доносились едва различимые обрывки разговоров…

Над головами мальчиков, в наполненной суетливым движением темноте, вместо почти ультразвукового писка летучих мышей раздавался тихий гомон тонких злых голосов. Вопли. Визг. Ругань. Проклятия. Большая часть звуков была за гранью понимания – сводящий с ума, лишенный смысла звукоряд походил на крикливую беседу, плохо слышную из соседней комнаты.

Но два слова мальчики расслышали совершенно явственно.

Дейл и Лоренс застыли на тротуаре, задрав головы и продолжая крепко сжимать в руках пакеты с попкорном, а летучие мыши голосами, которые походили скорее на скрежет зубов, вгрызающихся в классную доску, выкрикивали их имена. Далеко-далеко голос Поросенка Порки произнес: «В-в-в-вот и все, ребятки!»

– Бежим! – шепотом скомандовал Дейл.

Джиму Харлену не разрешили пойти на бесплатный сеанс в парк. Уезжая в Пеорию на очередное свидание, мать заявила, что он уже достаточно взрослый, чтобы оставаться дома без няньки, но не настолько, чтобы одному разгуливать по городу. Пришлось сооружать в постели чучело, которое должно было изображать его, Харлена, лежащего лицом к стене. Джинсы он скомкал так, чтобы было похоже на торчащие из-под одеяла ноги. Все это предназначалось для матери – на случай, если она вдруг вернется и захочет проверить, чем он занят. Но это вряд ли. Мать никогда не возвращалась домой раньше часа, а то и двух ночи.

В качестве киношной закуски Харлен прихватил с буфета пару бутербродов, вывел из-под навеса велосипед и рванул по Депо-стрит. Он задержался дольше, чем рассчитывал, потому что досматривал по телевизору очередную серию «Дымящегося ружья»,[32] и на улице уже стемнело. И теперь, если он не хочет пропустить мультик, следует поторопиться.