Лето с капитаном Грантом

Однако никто из них не отказался от «усиленного питания». Они чувствовали себя и несчастными и в то же время героями. Все так к ним и относились — словно бы к могучим соколам, которым обломали крылья в неравной битве.

Пожалуй, одна только Наташа ела столько, сколько обычно. Когда Ольга Петровна стала ей накладывать, Наташа сказала:

— Все, спасибо. Мне хватит.

И воспитательница согласилась, молча передала ей тарелку. Потому что как считается? Мальчишки — им надо. А девчонкам как раз наоборот — лучше воздержаться… Будто бы она была обычная, а не центр нападения!

Но ведь она сама так захотела!

После ужина — и это тоже была традиция матча — каждый мог делать то, что ему только захочется.

Наташа Яблокова обычно не была каким-нибудь там уж особо гордым человеком. В свободное от общеотрядных мероприятий время присоединялась к чьей-то компании, чаще всего к своим совам, и делала то, что другие: петь так петь, анекдоты так анекдоты. Знала она и несколько очень неплохих карточных фокусов.

Теперь она была одна. Состояние для нее совершенно необычное. Нет, ее никто и ниоткуда не выгонял. Просто каждый был где-нибудь и вокруг кого-нибудь. А вокруг кого? Вокруг футболистов, конечно.

Наташа могла бы подойти к одному из таких кружков. Например, к Игнатову, Савелову и Осипову, которые сидели на лавочке с «амазонками» под руководством Ветки. Или к Лимонову Альке, который тренировал Козлову в настольный хоккей. А Козлова, вернее всего, нарочно пропускала гол за голом… Сейчас Наташа подойдет к ним, и все будет абсолютно нормально.

Однако она ведь и заслуживала чего-то, правда? Пусть она и не страдала денисо-лебедевской гордыней, но ведь все-таки заслуживала — разве не так?

Она шла по темной дорожке среди замерших, вздутых темнотою кустов… Чего это ей здесь было надо? Никогда она раньше по таким местам и в такую пору не бродила. Легок на помине, очень скоро ей попался Денис. И Алла Федосеева.

— Я же сразу обратила внимание, что ты мозг команды, — говорила Алла.

Наташа тихо шагнула в прогал между кустами. Ее тренировочный костюм сейчас сливался с темнотою вечера и с темнотою, которую рождали густые ветки.

— Любой хитрейший пас — твоя стихия…

Это были как раз те слова, которые она, Наташа, говорила вчера вечером Федосеевой. Но только не про Дениса, а про Альку Лимонова.

Это может показаться странным, а все же Наташа не обиделась. Она была лишь удивлена.

Она знала такое изречение, что, мол, в мужчинах мы ценим силу, а в женщинах слабость… Его все считают правильным! Но сегодня Денис проявил именно слабость: ведь он плакал после матча. И вот теперь он был прощен. Самой Федосеевой!

Денис проявил слабость — и прощен. Даже вообще превратился в «мозг команды». Она проявила силу и вот оказалась какой-то позабыт-позаброшенной!

Мальчишкам все-таки живется легче… Да нет, и девчонкам живется легко.

И только ей одной, выходит, трудно… Как это говорится? «Ну прямо огонь, а не ребенок, чертик в юбке».

Но ведь она никакой не огонь и не черт. Нормальный человек. А футбол… Ну и что, в конце концов? Обязательно, что ли, заниматься художественной гимнастикой? А может быть, вот как раз именно футболом. Представьте себе! «В центре нападения у футболистов московского «Динамо» мастер спорта международного класса Наталья Яблокова. На ее счету в этом сезоне четырнадцать мячей».

Ведь бывают женщины-летчики, женщины-металлурги. А то все мужчины да мужчины…

По правде сказать, она не очень представляла себя среди настоящих, взрослых футболистов. Может быть, потому что просто была девочкой…

Зато она легко представляла куда более далекое — как становится тренером какой-нибудь футбольной команды. Первая в мире женщина — тренер футболистов. Неужели она сможет стать первой в мире? И верилось и не верилось. И от неясного страха было неизвестно, хочет она этого или нет.

Кусты кончились. Наташа вышла прямо на футбольное поле. Здесь тоже было уже темно, а все-таки светлее от висевшего над этим пустым пространством большого куска неба. На западе, за воротами, в которые она била два последних пенальти, досвечивал последним светом закат.

Упругая трава росисто поскрипывала под подошвами ее кедов.

Она попробовала представить себе какие-то опасные моменты. Не получилось. Слишком все было тихо. И слишком все было огромно для нее одной.

Правду говорят, что один в поле не воин.

Небо, темная трава… Ей захотелось уйти отсюда. И уйти от странных и тревожащих мыслей. Поскорее подсесть к кому-нибудь из своих. Хоть к Димке Зубаткину, который с расстройства провалился сквозь землю.

Она уже не казалась себе Жанной д'Арк, великой воительницей, она опять была жителем второго отряда, товарищем на любое дело. Хочешь — спящих мальчишек пастой измажет, хочешь — стенгазету сов сделает.

Она как бы повернулась спиной к своему футбольному таланту… Не знаю я ничего. Пусть он пока побудет отдельно, а я отдельно.

Но судьба, как говорится, распорядилась по-иному — не дала Наташе Яблоковой просто так ретироваться с поля боя своих мыслей.

— Эй! — сказала ей темнота. — Эй! Ты Яблокова?