Лето вёльвы

С одной стороны, высокая чувствительность к звукам и прикосновениям делали её молчаливой и замкнутой. Это постоянно приводило к сложностям в общении с окружающими. Но с другой стороны, природное любопытство влекло девочку к любой мелочи, кроме людей и некоторых шумных животных, которые её раздражали. Снежане было хорошо среди растений, старинных предметов и камней. Она могла часами зависать, глядя, как горит огонь и течёт вода, как в небе плывут облака, или стелятся по земле колышущиеся тени. Иногда её даже завораживали такие странные вещи, как самая обыкновенная помойка во дворе дома.

К великой радости Снежаны, родители ничего не пытались с этим сделать. Просто принимали дочь такой, какая она есть. Но порой им было очень сложно её понять, и это каждый раз огорчало девочку, а иногда даже приводило к тяжёлым мыслям о какой-то собственной неправильности.

Снежана иногда ловила на себе непонятные взгляды окружающих. Это не так ранило её, как непонимание собственных родителей, но тоже добавляло «монетку» в копилку замкнутости. Одни её сторонились, другие – удивлялись необычной, для ребёнка, рассудительности, а сверстники… Сверстники относились по-разному. Кто-то пытался издеваться. Некоторые пробовали подлизываться. Задиры порой получали в нос и отваливали, а то и перебегали во второй клан. Вот только с подлизами, как не крути, всё равно толком не складывалось. Так что в одиночестве девочка проводила намного больше времени, чем в коллективе. И как к этому относиться, она ещё и сама не понимала.

Минута шла за минутой. Эти условные песчинки воображаемых песочных часов замирали, и в голове Снежаны наступало блаженное состояние безвременья. Мыслей не было, и это тоже нравилось девочке, потому что приносило покой и умиротворение. Она продолжала смотреть в бочку с дождевой водой. В гладком зеркале отражалось её собственное миловидное личико с высокими скулами, маленьким носиком и тонкими чертами.

Очередной порыв ветра оказался достаточно сильным, чтобы по отражению пробежала рябь. В воду упал нежно-розовый лепесток. К зыбкой ряби добавились ещё и разбегающиеся во все стороны волны. Мир вокруг Снежаны внезапно ожил и пришёл в движение. Всё её тело словно бы потеряло твёрдость и превратилось в колышущуюся воду. Это приятно защекотало нервные окончания где-то глубоко под кожей. Но самое главное – мир вокруг тоже потерял жёсткую стабильность, превращаясь в изменчивое, текучее марево. Девочке казалось, что ещё немного, и она сможет лепить пространство, как пластилин. Но к её огорчению, пока что всё опять ограничилось только захватывающими ощущениями. Впрочем, эти ощущения она тоже любила и ценила.

Снежана не заметила, как к бочке приблизился пожилой мужчина. В её нынешнем состоянии она вообще мало на что обращала внимание. Движения его были мягкими и плавными, а шаги – бесшумными. Крепкие, отнюдь не старческие руки подчёркнуто медленным и осторожным жестом легли на край бочки. Короткая аккуратная бородка и густые волосы деда, собранные сзади в довольно длинный хвост, белели чистым снегом, но было заметно, что когда-то они имели точно такой же светло-льняной оттенок, как и у девочки. Его голова наклонилась. Он точно также заглянул в водяное зеркало. Поймал в отражении стоячий взгляд фиалковых глаз внучки, улыбнулся и ласково пропел мягким звучным баритоном:

– И что видит вёльва в зыбком мареве грядущего?

Снежана с трудом преодолела гипнотическое притяжение воды, перевела всё ещё мутный взгляд на деда, несколько раз моргнула. «Прямо как сова, которую вытащили на свет», – с умилением подумал Волимир.

– Я не вёльва, – с лёгкой обидой протянула девочка. – Они были старыми и мрачными.

Дед поднял руку и бережно убрал с юного, но уже очень серьёзного лица своей внучки льняную, или как сейчас модно говорить, платиновую прядку. Её глаза наконец-то окончательно прояснились и сфокусировались на дедушке.

– Ну, это лишь современные домыслы, – улыбнулся он. – Вёльвы были ведуньями.

– А разве не прорицательницами? – удивилась Снежана.

– Верно, – согласился Волимир.

– Тогда причём тут ведьмы? – продолжала недоумевать девочка. Вёльвы вроде только предсказывали, а не варили зелья.

– Я не сказал, что вёльвы были ведьмами, – мягко поправил её дед. – Я сказал, что они были ведуньями. Это разные вещи.

Снежана снова моргнула и склонила головку набок. Ей стало интересно.

– И в чём разница? – спросила она.

– Ведьма – ведает тайное, хранит секреты и знания, – чуть нараспев принялся пояснять дедушка своим сильным и красивым голосом. – Она хранительница всего заповедного: от лесов и природы, до знахарских искусств. А ведунья – водит и проводит. Она ходит между мирами, видит сокрытое, знает тайные тропы. Ведунья становится проводником особых сил. Может увести кого-то в неведомые дали или, наоборот, вывести назад даже с того света. Она способна видеть вне времени, прозревать прошлое и будущее, читать людские души, подмечать суть вещей, раскрывать их природу.