Лето вёльвы

Двери церкви открылись, и наружу вышла какая-то женщина в платке. Следом появился и священник. Был он ещё не стар, лет около сорока на вид. Крепкая фигура скрывалась под чёрной рясой с белым подрясником. Лицо обрамляли пышные тёмные усы с традиционной густой бородой-лопатой, опускавшейся почти до груди. Женщина что-то сказала священнику, поклонилась и быстрым шагом устремилась в ближайший проулок. Батюшка степенно оправил одеяние, не спеша закрыл двери храма и, сделав пару шагов назад, критически изучил открывшийся вид.

Снежана с дедом как раз дошли до церкви, когда священник закончил осмотр и повернулся к ним лицом. Девочка успела заметить в его круглых глазах вихрь эмоций: от интереса до разочарования, быстро сменившегося каким-то подобострастием. Мужчина торопливо спустился по ступенькам на дорогу. Поклонившись, он поприветствовал беловолосого старика елейным голосом:

– Бог в помощь, Волимир Станиславович. Долгих тебе лет и крепкого здоровья.

– И тебе не хворать, Филимоша, – глядя на невысокого священника сверху вниз, спокойно ответил на приветствие Волимир.

Снежана украдкой покосилась на дедушку, затем снова уставилась на попа. Дед всем своим видом и гордой осанкой излучал полную уверенность и властность. А вот Филимон разве что хвостом не махал, заискивающе заглядывая в глаза беловолосому старцу.

– Что застыл, аки кумир? – первым прервал затянувшуюся паузу Волимир. – Хочешь что-то сказать – говори. Хочешь что-то спросить – спрашивай. А не хочешь – так ступай. Или дел у тебя маловато стало?

На последних словах голос старика посуровел, а широкие изогнутые дугой брови сошлись на переносице. Филимон вытаращил глаза и поспешил заверить:

– Нет-нет! Что вы такое говорите, Волимир Станиславович?! Паствы у меня много, дел хватает и при храме, и по дому. Матушка вот просила крыльцо подновить.

– Ну?! – ещё суровее процедил дед. – Тогда тем более чего в землю врос? Ноги в руки, и айда!

Священник часто-часто закивал, несколько раз открыл и закрыл рот, и всё же осмелился задать мучавший его вопрос:

– Хотел спросить, Волимир Станиславович. Эта очаровательная девочка – ваша внучка, да?

– Моя, – тем же тоном ответил дед. – А тебе-то что?

– Любопытство, Волимир Станиславович, – заблеял Филимон. – Всего лишь вежливое любопытство, – он взглянул на девочку. – Прелестное дитя. На вас похожа.

– На кого ж ей ещё быть похожей? – с намёком спросил Волимир.

– Конечно-конечно, вы правы, – торопливо закивал священник. – А не сочтите за дерзость… К вам и дочь погостить приехала или только одна внучка?

– Только внучка, – коротко ответил он.

Филимон снова кивнул, но на лице его мелькнуло какое-то разочарование, не укрывшееся, ни от Снежаны, ни от Волимира. Девочка причины не поняла. А вот дед снова нахмурился и властно сказал:

– Тебя пойди матушка заждалась уже.

Священник сглотнул, торопливо поклонился и поспешил в противоположную сторону. Снежана проводила его непонимающим взглядом, затем посмотрела на дедушку и спросила:

– Деда, а почему он тебе кланяется и явно тебя боится?

– А потому что Филимоша не дурак, – хитро улыбнулся Волимир. – Знает, собака, на кого кадилом махать, а кому поклоны бить. Я же его и со свету сжить могу, если этот хряк бородатый за старое примется или ещё чего учудит.

Девочка мигом вычленила из слов дедушки главное и уточнила:

– А что он такого страшного раньше делал?

– Да коня своего в узде не держал, – хмыкнул дед.

– Коня? – не поняла Снежана.

Волимир задумчиво посмотрел на внучку, подумал и пояснил:

– Филимоша, петух ощипанный, прежде был очень охоч до женщин. Я его раз предупредил, чтобы не тянул лапы, куда не следует. Мол, есть у тебя законная жена, с ней и милуйся, а саном не злоупотребляй. Не послушал, хрен мохнатый. Я второй раз предупредил. Ну а на третий предупреждать уже не стал. Так что, посидел, цыплёнок болезный, полгодика без мужской силы, и вынужденно остепенился.

Девочка задумчиво кивнула.

– Но это что! – дед неожиданно расплылся в хищной ухмылке. – Куда веселее было, когда он стал постоянно путать ящик для пожертвований со своим карманом. Я даже предупреждать не захотел. Так что потерял наш Иуда и новенькую иномарку, и гараж. Причём по собственной дури. Сам же всё своими руками и подпалил, когда светил. Свечечка из рук прыг, да прям в канистру с бензином. Знатно заполыхало. Народ вокруг аж залюбовался. Зарево до небес. Тушить нет смысла. Но горит ровно, не искорки в сторону. Так по фундаменту гаража прямоугольник и выгорел, а вокруг трава не тронута, и даже поленница целёхонькая стоит. По толпе ропот: – «знамение, не иначе». Я мигом и растолковал: – «То за грех воровства, жадности и сребролюбия, лицу духовному противное». Некоторые запротестовали. Но большинство призадумались, мол: – «а ведь дорогущая машина-то, и впрямь, непонятно на какие деньги куплена». Пришлось Филимоше бородёнкой подпалённой утереться.

Снежана невольно захихикала, глядя на дедушку, который рассказывал эту историю с выражением и в лицах. Тот тоже тепло улыбнулся в ответ.

– Пошли дальше, – мягко сказал он. – Чего стоять посреди улицы?