Лето злых духов убумэ

В то же время во внутреннем мире происходят самые разные события и возникает информация, которая также должна быть упорядочена; но внутренний мир не подчиняется правилам логики, так что с ним мозгу справиться гораздо труднее. И все же это тоже его работа. Мозгу это может не нравиться, но когда душа выдвигает требования и отдает приказы, он обязан к ним прислушиваться и выполнять. Взаимодействие между душой и мозгом – или, если хочешь, торговая площадь, на которой происходит обмен между ними, – это именно то, что ты называешь сознанием. Душа, полностью принадлежащая внутреннему миру, обменивается историями с мозгом и с помощью сознания связывается с внешним миром. С другой стороны, события, происходящие во внешнем мире, фильтруются через мозг и видоизменяются в сознании таким образом, чтобы они могли быть доставлены в твой внутренний мир. В этом смысле сознание можно уподобить искусственному острову Дэдзима в период сакоку[18], верно?

– Я не согласен с твоим сравнением, но понимаю, что ты имеешь в виду. Однажды я был в гостях у моего друга-профессора, где собрались любители психологии, и они спорили о том, является сознание функцией мозга и нервов или же души. Но твоя гипотеза определенно нравится мне больше.

Я вдруг обнаружил, что моя сигарета лежала все это время на краю пепельницы и уже практически вся превратилась в пепел. Я достал из нагрудного кармана следующую и аккуратно поджег ее.

– Гипотеза… да, полагаю, это можно назвать гипотезой, – сказал Кёгокудо, следуя моему примеру и тоже закуривая по новой. По всей видимости, его кротость сегодня можно было объяснить тем, что он пребывал в необычно хорошем расположении духа.

Мне показалось, что настал подходящий момент для небольшой контратаки.

– Но в таком случае как твоя гипотеза объясняет потаенное бессознательное?

Кёгокудо начал отвечать прежде, чем я успел даже закончить свой вопрос.

– Структура мозга состоит из слоев, похожих на слои теста на паровой булочке мандзю, – пояснил он. – Чем раньше возникли эти слои, тем глубже они располагаются. А сладкая бобовая паста анко, которая находится в центре, – самая древняя. Это так называемый животный мозг, который отвечает главным образом за инстинкты. Считается, что мы рождаемся уже с инстинктами, но более осмысленной мне видится точка зрения, что инстинкты – это знание, которое мы получаем от своей матери, пребывая в утробе; иными словами, это выученные воспоминания. Как известно, у эмбриона тоже есть мозг. Более того, дети, находящиеся в утробе, даже видят сны. И от родительского мозга они получают тот минимум знания, который необходим им для жизни.

Животные проживают всю оставшуюся жизнь, обладая лишь этими минимальными знаниями. Но даже их мозг получает информацию извне и анализирует ее – скажем так, у них в этом отношении хватает наглости быть почти равными венцу творения. Иными словами, у животных есть душа, или, по крайней мере, самосознание, функционирующее по собственным законам и обменивающееся информацией с мозгом. Так что в этом смысле они не очень сильно отличаются от нас. Чем они, однако, отличаются, так это отсутствием речи. По этой причине их сознание – то есть обмен информацией между мозгом и самосознанием – не работает так четко и ясно, как у людей. У животных нет представления о времени, о прошлом и будущем. Для них существует лишь здесь и сейчас. Весьма ненадежная позиция, не так ли? Тем не менее, несмотря на это, им удается существовать весьма успешно. И этот животный мозг остается составной частью человеческого – маленький шарик сладкой бобовой пасты под многочисленными слоями теста.

– Я понял. Теперь ты собираешься сказать мне, что взаимодействие между древним мозгом и душой – это и есть бессознательное? То, что всегда в нас присутствует, даже если мы не можем этого ясно распознать?

– По этой причине лишь животные способны испытывать истинное счастье.

Взгляд Кёгокудо задумчиво скользнул в направлении веранды энгава

[19]. Там в ярких лучах заходящего солнца нежилась его домашняя кошка. Ее глаза были зажмурены в дреме.

– В последнее время она все время спит. Ты можешь подумать, что это местная кошка, но это не так. Она с континента, родилась на горе Цзиньхуа в Китае. Я слышал, будто бы кошки с горы Цзиньхуа способны принимать человеческое обличье, так что я потрудился, чтобы заполучить одну из них. И теперь все, что она делает, – это спит. Должен сказать, что я чрезвычайно разочарован.

Мой друг совершенно не стеснялся перескакивать на не относящиеся к делу темы всякий раз, когда ему этого хотелось. По большому счету все его небольшие отступления следовало воспринимать с изрядной долей скептицизма. Так что невозможно было сказать наверняка, сколько в его истории про кошку было правды. Что до меня, то я обычно принимал его хвастливые выдумки как должное, потому что они меня порядком развлекали.

– Если ты хотел завести магическую кошку, тебе нужно было взять кошку Набэсимы[20].

Кёгокудо засмеялся и признал, что я, возможно, прав.