Летом в Париже теплее

– Мой милый котик, – проворковала Вероника, – Жора сегодня нам сделал неслыханный сюрприз… У нас есть два часа, – кокетливо скосила она глаза на свои новые часики, – вчера все было как-то скомкано и…

– Ну что ты! – улыбкой мачо улыбнулся Вячеслав. – Я никогда так не торчал!

Его снова душил кашель. Вероника спустила бретельки и расстегнула молнию на платье.

– Если хочешь, я останусь в туфлях и в чулках…

Она знала о маленькой пикантной слабости Вячеслава – он любил заниматься сексом с не совсем раздетыми женщинами. То есть с женщиной, то есть с Вероникой… Ибо она свято верила в то, что никакая особа женского пола не стоит ее мизинца.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Оставив позади заснеженную станцию, поезд набирал обороты. Его равномерное покачивание на рельсах действовало на пассажиров получше любого снотворного. Яна смежила веки и через каких-нибудь пять минут погрузилась в тягучий, как кавалькада кучевых облаков, сон. Она реяла в их серой вате, проплывающей мимо ее лица дымящимися клубами и принимавшими странные очертания. Иногда ей казалось, что перед ней знакомые лица, и она силилась припомнить, где их видела.

Едва догадка закипала в ее мозгу, облако проносилось с ошеломляющей силой и от него к щекам Яны шли грозные электрические разряды, отчего все ее жаждущее разгадки существо трепетало. Яна летела, чувствуя, что в ее волосы впрягается огненный ветер. Постепенно он терял силу и блеск и вдруг предстал в виде раздираемой неистовыми порывами дымки. Внезапно Яна почувствовала удушье. Она нащупала рукой горло, точно его сжимала стальная удавка или металлический галстук. Попробовала ослабить давление, но удушье только возросло.

Яна вскрикнула и открыла глаза. В зрачки ей ударила тьма, сковавшая помещение купе. И вслед за этим в дверцу купе постучались. В этом стуке Яна отчетливо различила испуг, который кто-то желал скрыть под покрывалом заботы. До нее донесся ритмичный голос проводницы:

– Выходим в соседний вагон… Аварийное отключение света… Без паники… выходим…

Кромешная тьма купе наполнилась встревоженными голосами пассажиров, жалобами и недовольством.

– Что такое? – испуганно спрашивала женщина с нижней полки.

– Не знаю, но если велено… – отвечал ей баритон мужчины сверху.

– А багаж? – взвизгнула женщина, лежащая на полке, располагавшейся под Яной.

– Ужас! – воскликнула соседка Яны. – Как же одеваться – света-то нет!

– Без паники, – скомандовала Яна, – ничего страшного. Это ненадолго.

– Откуда вы знаете? – с тревожным недоверием спросила рыжеволосая дама, с которой Яна обменялась при посадке вежливой улыбкой.

– Знаю, – сурово ответила Яна, удивляясь про себя силе своего ставшего неожиданно чужим голоса.

– А багаж? – повторила колхозница, ехавшая на нижней полке.

– Выходи, сестра, – мужчина, еще две минуты назад спавший на верхней полке напротив Яны, был батюшкой, то есть попом.

Он вез две огромные сумки с церковной макулатурой и при каждом удобном случае пытался ввернуть в неприхотливый разговор пассажиров Слово Божье.

– Бред какой-то! – истерически вскрикнула рыжеволосая. – Ничего не видно.

Мрак купе наполнился суетливым копошением. Яна начала осторожно спускаться с полки и наткнулась на тучное тело попа.

– Извините, – сказала она, пытаясь нащупать сапоги.

В этот момент на нее налетела колхозница.

– Блин, так это ж пожар! – вдруг осенило ту.

– Никакого пожара нет, – с непреклонной интонацией в голосе ответила Яна, набросив на обнаженные плечи пиджак и рывком открывая дверь купе.

Тут ей в ноги ударило что-то тяжелое и огромное. Это поп повалился на пол, на своем пути увлекая за собой колхозницу.

– А-а-а! – истошно верещала та.

Свет, прянувший из коридора, вырвал из тьмы темный комок скукожившихся на полу людей. По коридору шли люди, постоянно вопрошая дрожащую от волнения проводницу о грядущей судьбе их багажа.

– Задымление, – бросила облаченная в пестрый бархатный халат женщина.

– Ничего особенного, – утешал всех парень в милицейской форме, – сработала пожарная сигнализация и включился порошковый огнетушитель. Через десять минут вы вернетесь в свои купе.

Яна еще раз посоветовала обитателям своего купе эвакуироваться, пообещав, что ничего не случиться с их багажом, и спокойным шагом двинулась по проходу к тамбуру. Люди галдели, обмениваясь возгласами недоумения, страхами и опасениями. Где-то душераздирающе плакал ребенок.

– Ни хрена себе! – нервно смеялся стоявший в одном исподнем мужчина. – Так и околеть недолго!

– Да скоро все закончится, – успокаивала его девушка лет двадцати пяти в джинсах и пуховике, надетом на голое тело.

Она глубоко затягивалась сигаретой, судорожным жестом поднося и вынимая ее изо рта.

– Ну и цирк! – хохотал мужик в черной болоньевой куртке, стоявший у самой двери.

Яна еле протиснулась через задымленный тамбур в соседний вагон.

– Минуты через две все кончится, – улыбнулась она девушке.

– И вагон наш отцеплять не будут? – ухмыльнулся седовласый мужик в куртке.

У него была ярко выраженная внешность алкоголика, его колени подгибались, а руки бессмысленно шевелились в воздухе.