Летом в Париже теплее

– Не нужно ничего объяснять, – Жоэль нервно дернулся, вино из бокала пролилось на ковер, – ты использовал меня, чтобы отмыть грязные деньги. Теперь благодаря тебе я тоже стал преступником. Но больше я этого терпеть не намерен. Ты никогда не войдешь в мой дом, больше того, я обязан заявить о тебе в полицию…

Жоэль быстро допил остатки вина, встал и направился к столу, чтобы налить еще. Когда он, наполнив бокал, поднял голову, в глаза ему смотрело темное дуло пистолета, который появился в руках Горбушкина.

– Очень жаль, Жоэль, – с кривой улыбкой произнес он, – я даже не мог предположить, что ты умеешь говорить по-русски…

Кажется, Жоэль испугался, увидев к руках своего недавнего партнера-приятеля оружие, но просто не мог поверить, что тот может пустить его в ход.

– Я не знаю русского языка, – дрожащим голосом сказал он.

– Как же ты разговаривал сСеменовском? – недоверчиво спросил Горбушкин.

– Для этого имеются переводчики, – с грустью сказал Жоэль, – а теперь уходи. Все остальные дела я буду вести только через моего адвоката, если, конечно, тебя не посадят в тюрьму. Адье, Вячеслав, проваливай.

– Ты не сделаешь этого, – пошел на него Горбушкин, – скажи, ты ведь не заявишь в полицию?

– Я именно так и сделаю, – в голосе Жоэля сквозило презрение, – иначе я перестану уважать самого себя.

Он поднял бокал и принялся жадно пить.

– Ну и дурак, – тихо сказал Горбушкин и нажал на курок.

Жоэль так до конца и не понял, что же произошло. Пальцы его безвольно разжались, выпуская бокал с недопитым вином, колени подогнулись, и все его грузноватое тело медленно и как-то удивленно повалилось на пол.

– Дурак, дурак, дурак, – повторял Горбушкин, глядя на Жоэля.

Испуганный крик чуть не вырвался из горла Милославской, но какие-то спазмы сдавили ей шею, не дав даже ничего шепнуть. Возможно, это и спасло ей жизнь. Она продолжала стоять как вкопанная, не в силах пошевелиться. Только глаза жили независимо от остального тела, наблюдая за страшной трагедией.

Тем временем Горбушкин положил пистолет на стол, деловито склонился над Жоэлем, приложил пальцы к яремной впадине, щупая пульс, и удовлетворенно хмыкнул.

– Готов, придурок, – словно сквозь сон услышала Яна его голос.

В эту минуту в комнате появился еще один человек, которого Яна тут же узнала. Это был тот самый парень, которого она видела на вокзале вместе с Ритой. В руках у него был большой револьвер, который он направил в голову Горбушкина. Вышел он из-за тяжелой портьеры, за которой было окно или из смежной комнаты – Милославская этого не поняла, да это было и не важно, главное, что Вячеслав тоже не ожидал такого поворота событий.

– Так-так, – с легкой усмешкой произнес молодой человек, – очень забавная ситуация. Я-то думаю, как мне получше устроить все дело, а дела делаются сами собой. Вот ведь как получается, Вячеслав.

– Шило, что ты здесь делаешь? – Горбушкин был, мягко говоря, ошарашен, но держался неплохо.

Он попытался было схватить свой пистолет со стола, но Шило щелкнул револьвером, взводя курок.

– Даже не думай об этом, – негромко сказал он, – иди, присядь на диванчик, тебе нужно немного отдохнуть. Ну, быстро, – прикрикнул он.

Горбушкин повиновался.

– Что ты собираешься делать? – спустя мгновение спросил он.

– Грохнуть тебя, чего же еще, – Шило осклабился. – Потом женюсь на Ритке и стану твоим наследником. Ритка в делах ничего не смыслит, поэтому твоим бизнесом и бизнесом Жоэля буду управлять я. Ведь вы же партнеры, и после его смерти его доля перейдет к тебе, а значит, к твоей дочке. Все очень здорово получится.

– Она не выйдет за тебя, – попытался вставить Горбушкин.

– Она без ума от меня, – рассмеялся Шило, – я ведь спас ей жизнь, вытащив из лап Захарыча. Его, кстати, тоже пришлось убрать, чтобы не мешался под ногами, старый козел. Да и эту дуру Шкавронскую я удачно подставил, узнав что ее муженек кувыркается на даче со своей секретаршей. Я все рассчитал, только думал, как избавиться от вас с Жоэлем, чтобы отвести от себя подозрение. Теперь все получилось самым наилучшим образом. Знаешь, чья это пушка? – он подкинул на ладони револьвер. – Жоэля. Ты убил его, а он, смертельно раненый, выстрелил в тебя, ты понимаешь?

Шило поднял револьвер и направил его в Горбушкина.

– Стой, – торопливо прошептал Вячеслав, сползая на ковер на колени, – я отдам тебе деньги, много денег, только не стреляй.

– Хорошо, – подумав немного, ответил Шило, – давай.

– Мне нужно за ними съездить, – скороговоркой произнес Горбушкин, – я привезу, это недалеко. Там много денег, очень много. Тебе хватит на несколько лет.

– Не пойдет, – Шило отрицательно покачал головой, – ты никуда не выйдешь из этого дома, но если ты мне скажешь, где деньги…

– Ладно, я скажу, только не стреляй, – Горбушкин стоял на коленях, словно отбивал поклоны языческому божеству.

– Говори, – заинтересованно приказал Шило, поигрывая револьвером.

– Здесь они, в этом доме, – прошептал Горбушкин.