Летом в Париже теплее

Он криво ухмыльнулся, глядя на Яну. Она и бровью не повела. Теперь, когда Джемма была на свободе, она могла поразмышлять относительно спокойно. Неужели Захарыч действительно не убивал Шкавронского? Тогда кто это сделал? Кому понадобилось убить мужа Вероники, а ее саму подставить? Почему ее просто не убили? Зачем был разыгран весь этот спектакль? Несомненно, причиной всему были деньги. Ради них люди совершают массу преступлений. Шкавронский с Горбушкиным были компаньонами. Один сгорел, другого застрелили. Ясно, что это делает некто, кровно заинтересованный в их капиталах. Захарыч?

Пока Яна недоумевала, перевязка Хомяка подошла к своей заключительной стадии.

— Теперь тебе светит сорок уколов в живот, — язвительно усмехнулся Шатап. — Надеюсь, шеф оценит твою смелость и наградит тебя звездой героя.

Шатап догадывался, что раздражение Захарыча падет на него как на старшего в группе, и пока располагал такой возможностью, старался выместить свой гнев и досаду на Хомяке.

— Черт бы побрал эту водку! — в сердцах воскликнул Дема.

— Ну что, — как ни в чем не бывало улыбнулся Шатап, отчего вся его физиономия как бы съехала набок, — выпивать будем?

* * *

Старший лейтенант Корюшин положил трубку на рычаг.

— Завьялов спрашивает, чего ему делать, — улыбнулся он, поглядывая на роящегося в бумагах Руденко. — Собака какая-то у них там бесится, лает, как оглашенная. Чуть ли не кидается на ребят.

— Собака? — приподнял свои густые светлые брови Руденко. — Что еще за собака?

Корюшин, отличавшийся привычкой иронизировать и насмехаться, скосил лукавый взгляд на не отрывавшегося от своих папок Три Семерки.

— Сень, ты бы посмотрел, неужели не слышишь?

— Ну вот, как что — так Сеня? — шутливо возмутился Три Семерки, откладывая бумаги.

— Ты же знаешь, я с Ольгой…

Корюшин выразительно взглянул на Руденко.

— Ладно-ладно, — Три Семерки вышел из комнаты и деликатно постучал костяшками пальцев в дверь располагавшегося напротив кабинета.

— Да-да, — услышал он задорный голосок Ольги.

— Ольга Леонидовна, — протиснулся в приоткрытую дверь Руденко, всем своим видом демонстрируя лучезарную застенчивость, — можно в ваше окно взглянуть?

Ольга, коротко стриженная блондинка, облаченная в мундир с погонами лейтенанта, лихо барабанила пальцами по клавишам пишущей машинки. Она торопливо откинула крошечную прядку, от усердия упавшую на ее чистый покатый лоб, и сладенько улыбнулась.

— Вы про собаку?

Грозный и частый собачий лай потрясал округу.

— Ага. Корюшина уж больно она раздражает.

Руденко изобразил виновато-хитроватую улыбку. Он знал, что Корюшин и Ольга переживали в настоящий момент особо бурную, чреватую опасными ссорами и разводами фазу своего «служебного романа». Руденко приблизился к окну.

— Как вы можете работать в таком шуме? — стоя к Ольге спиной, с игривой интонацией спросил Руденко.

— Сама себе удивляюсь, — кокетливо ответила Ольга.

— А ведь это собака Милославской… — изумился Руденко, увидев Джемму, которую тут же узнал.

Поводок, сшитый из брезента, волочился по снегу. Джемма и вправду неистовствовала, она нещадно облаивала входящих и выходящих из отделения людей. Руденко, озабоченный и чувствующий что-то неладное, вернулся в кабинет.

— Что-то не нравится мне все это, — озадаченно произнес он, снимая трубку с рычага.

— Ты о чем? — насторожился Корюшин.

— Не может она вот так бегать беспризорной. Значит, что-то случилось. Не убежала же она от Яны!

Насчитав пятнадцать длинных гудков, он повесил трубку. Его лицо омрачилось.

— Та оно и есть, — задумчиво произнес он.

Корюшин ответил ему недоуменным взглядом. Руденко спустился на улицу в одном кителе. Джемма сразу же узнала его и кинулась к лейтенанту со всех ног.

— Ну чего-чего? — спрашивал он ее, в то время как Джемма скакала возле него, а порой норовила и лизнуть его в губы, высоко подпрыгнув.

— Где твоя хозяйка?

Джемма громогласно залаяла, сев на снег и неотрывно глядя своими умными темными глазами на удивленного Руденко.

— Дома ее нет, ты бегаешь сама по себе… Что-то случилось?

В ответ полетел истошный лай.

— Ну успокойся, успокойся, — вздохнул Руденко, ловя на себе насмешливые взгляды ментов, стоявших кружком на крыльце отделения. — Ты знаешь, где она?

Джемма обрадованно гавкнула и тут же умолкла. «Как в цирке», — подумал Руденко.

— Отведешь меня к ней?

— Гав! Гав! — услышал он в ответ.

— Хорошо-хорошо, пошли-ка, а то ты тут всех пугаешь, ишь ты, зверюга какая умная, хитрющая ты зверюга, Джемма, — Руденко похлопал Джемму по шелковистой спине.