Летопись про Мир и Зло. Книга I (СИ)

- Даже-немного-не-уважаемый и недотсо… недоросто… переросто… тьфу ты! Недосто-просточтенный граф и кто-ты-там-ещё-такой-сякой Каониус! Соизволю себе задать вам небольшой и простой вопрос. Скажите, пожалуйста, ради какой цели вы притащили сюда свои булки в такую рань? Ещё даже Солнце не выглянуло из-за гор Звёздных Туманов, а вы уже, едрить тебя или же вас за ногу, припыхтели сюда! Попрошу вас соизволить свалить отсюда к чёртовым дедушкам и больше не приходить сюда ни за каких обстоятельств! Большое вам пожалуйста за внимание. Дойдите до Светлого Леса и поверните налево! Всё, желаю несчастливых вам дней вашей недолгой и несчастной жизни.

После этого он глянул на Каониуса, на его не никчёмное войско, на пейзаж Асирции, потом опять на Каониуса, и на этой ноте Магдебург закрыл шторы одним щелчком левой руки.

6

Он уже не слышал насмешки Линоидов и какие-то визги Каониуса, ведь его железные шторы наглухо заглушили звуки, которые исходили с улицы. Его уже не волновало то, что он сделает его народу, его городу, его стране и в конце концов ему же самому. Он даже не заметил, как он стал говорить нормальным голосом вместо детского шепота, из-за которого его никто не слышал. Он требовал лишь одно – исчезнуть с этого проклятого мира. Магдебург лёг на кровать. Ему в голову лезли настолько абсурдные мысли, что периодически он тряс головой, чтобы забыть про то, что только что случилось. Он не думал, что он поднял белый флаг над небом Армагеддона. Он просто устал. Устал от бесконечных проблем с экономикой, от постоянных мыслей про Каониуса, от неизбежных кошмаров и снов с участием разных персонажей, от встреч с представителями других планет… Этот геморрой настолько его выморил, что даже думал о суициде, однако сразу же забывал про это. И эти 15 минут, которые он пролежал, считались для него единственным поводом перевести дух, не считая сна. После долгих раздумий он всё же открыл окно и увидел пустой пейзаж. Ни Каониуса, ни Базилдии, ни Линоидов уже не было. Он не был этим удивлен, ведь на стене была надпись, которая намекала на то, что у Каониуса переключилась совесть. Ну или это просто насмешка. Кривым почерком было накалякано:

«Понимаю. Ты просто устал от этого всего. Прости меня за всё. Я больше не буду тебе солить. Я тоже ухожу от всего этого. Пошли отсюда вместе. Мне это тоже всё надоело. Я приду к тебе. Надо снять маску злодея. Подожди. Каониус. »

Магдебург ухмыльнулся. Неужели Каониуса осенило всё то, что он натворил здесь? Сколько он погубил людей и сколько он разрушил? Хотя, жизнь – непредсказуемая вещь, и наверное не стоит удивляться тому, что сейчас мимо тебя пробежит семилапый конь, или что ты выиграешь в лотерее кучу денег.

Он опять улёгся под одеяло. Ему вдруг вспомнилось его же детство. Дядю Пирения, с которым они часами сидели в парке. Его дальнего родственника Эльяра, с которым они играли в прятки. И когда они ходили на концерт Келия Собирна – известного композитора и философа. Ему тогда запомнился лишь один маленький отрывочек с его огромной пьесы, когда он вставал перед роялем и просто одной рукой играл грустный мотивчик. И каждый раз, когда он вспоминал его, он начинал плакать. Магдебург всё же позволил себе пустить скупую, мужскую слезу. Но в этот момент двери ему постукали. Когда он обернулся, то просто не поверил своим глазам. Перед ним стоял Каониус.

- Чего рыдаешь?, - грустно спросил он.

- Просто вспомнил своё детство. И тот мотив Собирна… И я вовсе не рыдаю. С чего ты взял?, - сказал Магдебург

- Ааа… Ми-и-и, ля, до, ля! Соль – диез, ми, си, до, ре! ,- уныло попевал Каониус.

- Пожалуйста, перестань, а то сейчас точно зарыдаю…

- Ладно, ладно… Я чего пришёл – то. Ты же, надеюсь, увидел мою надпись на стене. Предлагаю тебе сейчас сделать то, что облегчит тебе всю твою жизнь.

- И куда мы пойдём?

- Я знаю одно местечко. Население я всё выгнал, так что лишнего шухера не будет.

-- Ты меня разводишь что ли?, - спросил Магдебург.

- Пошли, покажу.

Они вышли на улицу. И всё, что говорил Каониус, оказалось правдой. На улицах было пусто, нигде не было никого, даже ни одного бездомного пса, которые днями шастали по Асирции в поисках еды. Единственное, что он увидел живым здесь, это маленький котёнок, который обессиленно лежал на земле, и еле не вдаваясь в плач, жалобно смотрел на них и просил хоть немножечко еды.

- Сейчас. А ну пошёл отсюда! ,- крикнул Каониус на котёнка.

- Стой! Что ты делаешь? Он же и так один! Иди сюда. У меня есть ням-ням.

Магдебург подошёл к котёнку, высунул с под кармана маленькую бутылочку с молоком, налил её в рядом стоящую миску и подал её котёнку. Животное медленно поднялось над землёй, подошло к миске, и жалобно начало пить молочко с миски.