Летучий Голландец и другие акварели

– Тогда прости! Мы едем с «ярмарки» неспешно…

– Твой юмор оценил! И даже не сержусь.

***

…Всё разузнал и выяснил… И понял: что было, то прошло! Пойду и доложу…

– Ну что, работничек? Ты справился? Доволен?

– Позволь мне… Я подробно изложу.

– Не надо! Знаю Сам. Твой вид печален.

– Надеялся на крошечку любви…

– И правильно! Но пред семьёю Долг реален.

***

…Навеки тайну двух сердец благословим!!!

Джоконда

Он писал её портрет несколько лет…

Этот стройный красавец, давно понявший все тонкости человеческой натуры, сдержанный в чувствах, всегда и для всех холодный и неприступный, при желании мог бы получить всё, на чём только задерживался его взор – никак не мог уловить в модели главного… Её улыбку! Неуловимое движение губ…

Говорят, что глаза – зеркало души. Прожив немало лет, Леонардо в этом засомневался… Взгляд можно отвести, ловко затуманить неискренней слезой, злобно сузить веки, выказывая презрение, но тонкий изгиб губ не обманет. И он не раз замечал, как у человека, поющего кому-то дифирамбы, с глазами полными льстивых слёз, губы неожиданно изгибались в кривой ухмылке от внезапно промелькнувшей ехидной мысли…

А ещё на протяжении жизни ему вспоминалась, а может быть чудилась улыбка матери – возлюбленной богатого нотариуса сеньора Пьеро да Винчи. Она была обычной крестьянкой по имени Катерина, от которой его буквально оторвали в трёхлетнем возрасте, чтобы отвезти к родному отцу и его бесплодной жене…

…Мать кормила маленького Лео обедом, когда за окном послышался стук копыт, и в дом вошли чужие люди. Он не запомнил её лица, но трясущиеся губы, пытающиеся изобразить ласковую улыбку, чтобы не напугать ребёнка вынужденным расставанием, запомнились навсегда…

Чувства его отныне оставались неподвластными для окружающих. Хорошее, и плохое в равной мере бывало в жизни… Главным являлось только дело! За что бы он ни брался, во всём проявлялась мысль гения и талант мастера.

Да! Этот портрет Леонардо писал долгих четыре года.

Чтобы модель не скучала во время сеансов, он приглашал музыкантов, шутов и клоунов, но им не удавалось вызвать её смех. И только однажды, рассказав ей сказку, художник увидел оживление на женском лице и наконец-то поймал лукавую улыбку и светящиеся счастьем глаза.

Заказчик не забрал портрет себе. Он оставил его мастеру. Может не нашёл в нём особого сходства с натурой, а может не захотел видеть в своём доме напоминания о художнике, к которому, возможно, благоволила сама модель…

…Спокойная поза, красивые руки и волосы – всё привлекает и завораживает в этой женщине.

А ещё – загадочная улыбка. В ней недосказанность мира…

– Да, я улыбаюсь… Всем!

Но мне грустно от того, что ты далеко, что оставил меня, что из-за своих мужских дел забыл о прощальном поцелуе…

Тоскуя, я плачу ночами и вспоминаю, как ты однажды случайно коснулся моей руки, и я замерла в ожидании…

Уже не увлекает вышивание, а разговоры с подругами стали раздражать…

Когда рассматриваю и примеряю на себя ткани в лавках, то представляю твой оценивающий взгляд…

Стараюсь быть милой и доброй со всеми, но глаза мои остаются влажными от слёз…

Мой любимый, я надеюсь на скорую встречу! От этой мысли опять улыбаюсь уже открыто и с удовольствием…

Я постоянно жду. И никогда никому не расскажу о своей сердечной тайне…

Даже тебе!

Константин и Ирида

В пригородный поезд на одной из минутных остановок вошла влюбленная парочка. Молодые люди уселись рядышком на свободные места и, нежно поглядывая друг на друга, заговорили. Сначала ни о чём определённом, а затем юноша, внимательно посмотрев своей подруге прямо в глаза, спросил:

– Какие цветы ты любишь больше всего?

– Ирисы, – поддержав любопытство парня, ответила девушка.

– Величественный цветок – похожий на королевскую корону! А я обожаю незабудки, – продолжал молодой человек развивать цветочную тему.

– Буду знать! Пожалуй, этих миленьких цветочков в городских магазинах не найти.

– И не надо! Вслушайся в это слово. Не-забудки! Оно полно грусти, счастья и любви! Хочешь сказку?

– Расскажи, – согласилась девушка, – в дороге время тянется нудно, а в электричках особенно…