Лев Бакст, портрет художника в образе еврея

Кто такой был этот Андрей Андреевич? По всей вероятности, речь идет об Андрее Дмитриевиче Лосеве (1835–1891), преподававшем в 6-й гимназии со дня ее основания до конца своей жизни[113]. О Лосеве имеется статья в Биографическом словаре Половцова. Приведем ее полностью: «Лосев, Андрей Дмитриевич, преподаватель рисования; род. в Бежецке, Тверской губ. и первоначальное образование получил в местном уездном училище. Чувствуя призвание к занятиям по рисованию, он приехал в Петербург и здесь поступил в число вольнослушателей Академии Художеств. Вскоре за успехи по портретной живописи он получил звание классного художника, выдержал специальный экзамен на домашнего учителя рисования, черчения и чистописания и определился учителем этих предметов в Гатчинское городское училище. В 1859 г. Лосев поднес в подарок императрице Марье Феодоровне и великим княгиням свой первый выпуск художественных изображений чудотворных икон и гробниц святых

[114], за что был пожалован брильянтовым перстнем. С 1862 г. по день своей смерти Лосев занимал должность учителя в С.-Петербургской 6-й гимназии; кроме того, он состоял учителем рисования при учительском институте, Николаевском кавалерийском училище, Пажеском корпусе и Театральном училище и везде своею энергиею, деловитостью и добротою приобрел уважение учеников и товарищей-учителей. Лосевым составлено Руководство к черчению, рисованию и чистописанию (СПб. 1864 г.). Скончался он в начале мая 1891 г., на 56-м г. жизни»[115]

.

Кроме своего отчества, «исторический» Андрей Дмитриевичем похож на портрет Бакста-Левинсона. Он преподавал, помимо перечисленных в словаре заведений, еще и в Петербургском учительском институте, в котором учился Федор Сологуб; в своей Канве к биографии последний вспоминал о «толстеньком, маленьком, бритом» человечке, повторявшем: «Так как вы уже не маленькие, то напишем букву О».

Судьба Лосева нам отнюдь не безынтересна. Явно скромного провинциального происхождения, вольнослушатель Академии художеств, благодаря своей страсти к рисунку он достиг некоторых успехов, преподавал в престижных учебных заведениях, подносил подарки императрице и получил за это перстень. Носил ли Лосев его на уроках, хвастался ли перед учениками? Помимо рисунков икон он опубликовал еще и учебник; мнил, стало быть, себя если не писателем, то педагогом, хотя и по технической дисциплине. Следствием влияния Лосева на Бакста Левинсон называл, между тем, «интеллектуальную лихорадку», припадкам которой герой его повествования был периодически подвержен. Как же ухитрился скромный учитель рисования и чистописания заразить ею впечатлительного Левушку? Что именно рассказывал он своим ученикам? Какие такие истории «о жизни великих художников, об их битвах и победах»?

Наиболее вероятно предположить, что учитель пересказывал детям Le vite de più eccelenti pittori Джорджо Вазари, первого со времен Античности автора биографий не императоров, героев или святых, а художников. Чтобы сделать художников достойными жизнеописаний, Вазари приблизил их к героям и святым: их жизни – по модели деяний последних – он превратил в истории трудных восхождений, завершающихся победами. Наиболее часто Вазари рассказывал о том, как именно художники достигали успеха и входили в общество сильных мира сего. Можно себе представить, как, поигрывая брильянтовым перстнем, Лосев рассказывал о Джотто, Гиберти и Брунеллески, о Браманте и Пьеро дела Франческа, не говоря уже о Приматиччо, Тициане, Джулио Романо и о великих Рафаэле, Леонардо и Микеланджело. Откуда знал Лосев Жизнеописания Вазари? Ведь в России, как ни покажется удивительным, это основополагающее для европейской культуры произведение было известно мало. Первый, сокращенный, перевод на русский язык был осуществлен только в 1864–1867 годах художником Михаилом Железновым, учеником Брюллова. Но опубликован этот перевод был почему-то в Лейпциге, по всей видимости, небольшим тиражом[116]

. Почему? Ведь не мог же этот текст, повествующий о свободных художествах, быть в России запрещенным?[117] В любом случае он мог, конечно, читаться просвещенной русской публикой по-итальянски, в оригинале, или по-французски: оба языка преподавались в Академии художеств, французский хорошо был поставлен и в 6-й гимназии. А французские переводы Жизнеописаний в XIX веке выходили неоднократно, книга Вазари была во Франции своего рода бестселлером[118].