Лев и Аттила. История одной битвы за Рим

— Разве жизни родственницы Гейзериха, жене его наследника может что-то угрожать?

— Не жизни, но гораздо хуже — душе моей, — призналась Евдокия. — Гунерих и ранее с презрением относился к христианам, которые признавали своим духовным отцом Великого понтифика Льва. А затем и вовсе решил истребить их в королевстве вандалов. Да разве ты не от несправедливостей моего мужа и моего тестя укрылся в горах и здесь служишь Господу?!

— Все так, Евдокия, — признался епископ. — Мне стало больно видеть, как несчастные люди подвергались гонениям, а я ничем не мог им помочь.

— Теперь мой муж потребовал, чтобы я перешла в арианскую веру. Я была покорна Гунериху долгие годы — с того мгновения, как моя нога ступила на африканскую землю, но последнего требования исполнить не смогла. Я стала испытывать отвращение к мужу и не могла далее оставаться с ним не только в одной постели, но и под одной крышей. Сейчас вандалы ведут тяжелую войну с восточными римлянами; все — Гейзерих и Гунерих, а вместе с ними вся стража — оставили карфагенский дворец и ускакали к войскам. Мне удалось незаметно покинуть Карфаген с преданным слугой и добраться до твоей обители.

— Что думаешь делать дальше, сестра во Христе?

— Я хочу, как ты, основать в горах женский монастырь. Надеюсь получить у тебя благословения и буду рада, если укажешь подходящее место для будущей обители.

— Тяжелый крест ты избрала для себя, Евдокия.

— Корона вандальской принцессы оказалась тяжелее креста. Меня не страшат трудности на избранном пути. Более всего печалит то, что в Карфагене остался мой любимый сын — Хильдерих, и я его никогда не увижу. Я хотела взять Хильдериха с собой, — призналась Евдокия, — но Гунерих устремился бы на поиски наследника со своим войском, и не было бы пощады всем оказавшимся на пути его ярости.

— Думаю, сестра, Гунерих не позволит тебе просто так исчезнуть и будет искать несмотря на то, что наследник остался в Карфагене, — после некоторых размышлений произнес Виктор. — Сама посуди: не каждый муж сможет спокойно перенести бегство супруги, а Гунерих посчитает это позором, который надлежит смывать только кровью. Слишком хорошо я знаю твоего мужа.

— Ты прав, Виктор, если мне удалось найти твою обитель, то не составит труда и Гунериху отыскать ее по моим следам, — согласилась та, что не пожелала оставаться королевой могущественнейшего государства. — Более всего я не желаю своим присутствием доставить неприятности здешним жителям и всем, кто пожелал укрыться в горах от гнева вандалов.

— Ты можешь оставаться у нас сколько угодно. — Виктор поспешил исправить свою оплошность. Ведь он подтолкнул Евдокию отказаться от прежнего замысла и, как ему казалось, нарушил закон гостеприимства. Хотя он заботился только о безопасности необычной гостьи.

— Завтра я продолжу путь. — Женщина не изменила решения, только что ею принятого.

— Я могу узнать, куда ты намерена направиться?

— Надеюсь, Господь укажет мне путь.

Виктор понял, что Евдокия не имеет даже представления, в какую сторону ей идти, и предложил:

— Завтра два монаха из нашей обители отправляются в паломничество к святым местам. Ты можешь к ним присоединиться, если пожелаешь посетить Иерусалим. Путь неблизкий, но в этом городе ты стала бы не досягаемой для вандалов.

— Я уйду с ними, если эти добрые люди согласятся меня взять с собой! — Евдокия с радостью приняла предложение Виктора. — Я должна добраться до земли, по которой ходил Иисус, должна увидеть места, где Он проповедовал, где пролилась Его кровь. В Иерусалиме погребена моя бабушка — августа Евдокия. Так что там я не буду одинока.

Путь оказался долгим и необыкновенно трудным. Два монаха, женщина и ее слуга шли через безжизненные области, обходя города, земледельческие поселения и даже минуя хижины пастухов. Все это делалось из опасений попасться на глаза вандалам, которые прекрасно были знакомы с обликом жены Гунериха.

Вместе с мужчинами терпеливо сносила все лишения Евдокия; ни единого стона не вырвалось из ее груди, ни единой жалобы не произнесли ее уста. Она понимала, что именно из-за нее спутники вынуждены усложнять путь и прятаться от человеческих глаз.

Евдокия добралась до Иерусалима, "где, — как сообщает летописец, — поклонившись святым местам и облобызавши гроб своей бабушки, прожила несколько дней в святом граде и скончалась в мире, завещав имущество свое церкви Святого Воскресения…". Она была похоронена рядом с супругой императора Востока Феодосия П, которая носила одинаковое с ней имя. Так на иерусалимской земле встретились внучка и бабушка, чтобы остаться здесь навсегда.

Эпилог

Эти кочевники, словно ураган, пронеслись по всему известному миру, неся смерть и разрушение от Китая до Пиренеев. В Европе они заставили сняться с насиженных мест множество народов и спасаться бегством; в поисках новой среды обитания эти народы сталкивались друг с другом, кровь и смерть царили повсюду. Страшные события, которые многие их участники и современники считали концом света, получили позже название ВЕЛИКОГО ПЕРЕСЕЛЕНИЯ НАРОДОВ.