Лев Троцкий. Большевик. 1917–1923

К концу Гражданской войны из вовлеченных в войну бывших царских офицеров в Красной армии служили около 43% старого офицерского состава, в Белой гвардии – 57%. Из наиболее подготовленной части офицерского корпуса – офицеров Генерального штаба – в Красную армию пошли 639 человек (в том числе 252 генерала), к белым – 750 [755] . Этот весьма значительный для большевиков положительный результат был достигнут, однако, через борьбу с теми, кто открыто или тайно хранил верность партизанской, полуанархистской линии, не доверял офицерскому корпусу, видел в нем опасных для себя соперников и «классовых врагов», готовых при первых благоприятных условиях перебежать в стан противника. Последнее, надо сказать, действительно происходило не так уж редко.

В вопросе об использовании военных специалистов Ленин первоначально занимал колеблющуюся позицию. В августе 1918 г. он сообщил Троцкому о том, что получил предложение «одного из видных членов партии» (речь шла о Ю. Ларине) о замене всех офицеров Генерального штаба, привлеченных в Красную армию, коммунистами. Со стороны председателя Совнаркома это, скорее всего, было лишь прощупыванием позиции Троцкого. Телеграммой из Свияжска от 23 августа наркомвоенмор ответил резко отрицательно. «Сжатие всей военной верхушки, удаление балласта необходимо – путем извлечения работоспособных и преданных нам генштаб[ист]ов, отнюдь не путем их замены партийными невеждами», – возражал нарком. Свою телеграмму он завершал так: «Больше всего вопят против применения офицеров либо люди панически настроенные, либо стоящие далеко от всей работы военного механизма, либо такие партийные военные деятели, которые сами хуже всякого саботажника: не умеют ни за чем присмотреть, сатрапствуют, бездельничают, а когда проваливаются, взваливают вину на генштабистов» [756] .

Вряд ли Троцкий уже в этом документе имел в виду конкретно Сталина и его окружение, но дальнейшее развитие конфликта показало, что Троцкий, сам того не подозревая, описал наркома по делам национальностей, присвоившего себе военные функции.

Первый серьезный конфликт Троцкого со Сталиным возник как раз в связи с событиями в районе Царицына. Во второй половине 1918 г. это был второстепенный участок Южного фронта, хотя он был важен с точки зрения снабжения хлебом и другими видами пропитания центральных районов страны. Царицын, однако, приобрел несоразмерную важность в связи с тем, что сюда для решения продовольственного вопроса был направлен Сталин в качестве «общего руководителя продовольственным делом на юге России». Сталин, однако, расширил свои полномочия еще и на военную сферу, получив в этом поддержку Ленина.

Во второй половине июля, когда в Царицын прибыл Сталин, антибольшевистские казачьи части под командованием генерала Краснова, ставшего атаманом войска Донского, находились в 40 – 50 километрах от города и непосредственно ему угрожали. Для отражения казаков еще в мае 1918 г. был образован Северокавказский военный округ, военным руководителем которого был назначен бывший генерал-лейтенант А.Е. Снесарев [757] , перешедший на сторону большевиков и теперь привлекавший в войска опытных старых офицеров и, в соответствии с прямыми указаниями Троцкого, боровшийся с партизанщиной и создававший регулярные воинские части. Сталин упорно добивался (и в конце концов добился) отстранения Снесарева и отозвания его в Москву.

Не имевший военной подготовки и не знавший военного дела, Сталин начал вмешиваться в решение оперативно-тактических вопросов и искать виновных отступления красноармейских частей. Он приписал нескольким офицерам сознательное вредительство и приказал арестовать всех сотрудников артиллерийского управления штаба округа, а сам штаб ликвидировать. Все арестованные были посажены на баржу, которую предполагалось затопить в назидание остальным офицерам. Правда, начальник штаба А.Л. Носович [758] и новый военный руководитель А.Н. Ковалевский [759] вскоре были освобождены, но остальных оставили на барже, после чего баржа была затоплена. Высшая военная инспекция республики, проверявшая позже обвинение офицеров в заговоре, ничего преступного в их поведении и действиях не нашла [760] . Носович же, ранее добросовестно служивший в Красной армии, после истории с казнью офицеров бежал к белым, где рассказал о случившемся [761] .

Троцкий знал, что Сталин пользуется известной поддержкой Ленина за свою «способность нажимать» [762] , и вынужден был с этим считаться. По согласованию с Лениным он направил Сталину телеграмму, требуя «навести порядок, объединить отряды в регулярные части, установить правильное командование, изгнав всех неповинующихся». Но действия Сталина в Царицыне носили противоположный характер. Сталин поощрял самоуправство комиссаров и, что Троцкому было особенно ненавистно, партизанские настроения местных руководителей. Особенным доверием и покровительством Сталина пользовались Буденный и Ворошилов.