Лев Троцкий. Большевик. 1917–1923

С точки зрения медицинской – и это всем хорошо известно – изоляция идет больному во вред. Именно к такому выводу приходит еще и посетивший Ленина 20 декабря профессор О. Ферстер, известный немецкий врач-невропатолог, который консультировал врачей, лечивших Ленина: «Если бы Ленина в октябре 1922 года и дальше оставляли бы в бездеятельном состоянии, он лишился бы последней большой радости, которую он получил в своей жизни. Дальнейшим полным устранением от всякой деятельности нельзя было бы задержать ход его болезни. Работа для Владимира Ильича была жизнью, бездеятельность означала смерть» [1232] .

Но из всего описанного следует, что события 13 – 18 декабря к состоянию здоровья Ленина, скорее всего, никакого отношения не имели. Ленина выгнали из Кремля и назначили Сталина (точнее – Сталин назначил сам себя) начальником тюремного режима Ленина.

21 декабря Крупская записала под диктовку Ленина письмо Троцкому. Обратим внимание на то, как боязливо и формально оговаривает Крупская свое право записать для Троцкого письмо Ленина, то есть насколько Крупская, старый член партии и жена Ленина, боится ослушаться Сталина и его группу:

«Лев Давидович,

проф. Ферстер разрешил сегодня Владимиру Ильичу продиктовать письмо, и он продиктовал мне следующее письмо к Вам.

«Тов. Троцкий,

как будто удалось взять позицию без единого выстрела простым маневренным движением. Я предлагаю не останавливаться и продолжать наступление и для этого провести предложение поставить на партсъезд вопрос об укреплении монополии внешней торговли и о мерах к улучшению ее проведения. Огласить это на фракции съезда советов. Надеюсь, возражать не станете и не откажетесь сделать доклад на фракции. Н. Ленин».

В.И. просит также позвонить ему ответ. Н.К. Ульянова» [1233] .

Из этого письма, подписанного фамилией Ленина – «Ульянова», – чего Крупская обычно не делала, Троцкий должен был сделать вывод, что Ленин лишился рассудка. Его только что выгнали из Кремля и посадили под домашний арест, лишив возможности работать и встречаться с людьми, официально назначили Сталина надсмотрщиком (о чем Ленин, разумеется, не знал), а он пишет о взятии позиции без единого выстрела. Без единого выстрела в те дни позиции взяли Сталин и Дзержинский. Неудивительно, что Троцкий на письмо Ленина не ответил: дискутировать на эту тему с ослепшим Лениным он не собирался.

Ленин в отношении Сталина был наивен, но не без предела. Он не случайно диктовал письмо именно Крупской, а не секретарю. Он старался сговориться с Троцким конфиденциально. Похоже, однако, что утечка информации произошла. Уже на следующий день, 22 декабря, Сталин позвонил Крупской, отругал ее, пригрозил взысканием по партийной линии решением Контрольной комиссии, находившейся целиком под контролем Сталина, и сказал, что, если подобное повторится, Сталин объявит вдовой Ленина другую женщину (большевичку Артюхину [1234] ).

Считается, что Крупская сообщила Ленину о звонке Сталина только 5 марта 1923 г., так как именно в этот день Ленин написал Сталину эмоциональное письмо о разрыве отношений [1235] . Но очевидно, Крупская рассказала обо всем Ленину в тот же день, на что обязан был рассчитывать Сталин, и в ночь с 22 на 23 декабря у Ленина именно по этой причине наступает резкое ухудшение здоровья: по свидетельству М.И. Ульяновой, в ночь на 23 декабря болезнь Ленина «распространилась дальше, правая рука и правая нога поражены параличом. С этих пор Владимир Ильич больше не мог сам писать».

Есть несколько указаний на то, что Ленин узнал о звонке Сталина Крупской 22 декабря. Во-первых, это подтверждает Троцкий: «Крупская немедленно, вся в слезах, побежала жаловаться Ленину». Во-вторых, об этом свидетельствует факт нового приступа у Ленина в ночь с 22 на 23 декабря. Косвенно это подтверждается также интервью с Фотиевой: «Надежда Константиновна не всегда вела себя как надо. Она могла бы проговориться Владимиру Ильичу. Она привыкла всем делиться с ним. И даже в тех случаях, когда этого делать нельзя было… Например, зачем она рассказала Владимиру Ильичу, что Сталин выругал ее по телефону?» Секретарь Ленина Володичева также считала, что Ленин узнал о грубости Сталина ранее 5 марта: «Возможно, он знал это раньше. А письмо написал 5 марта» [1236] .