Лев Троцкий. Большевик. 1917–1923

Первоначально в поезде было 15 вагонов, но постепенно его состав увеличивался и он обрастал вспомогательными, охранными и снабженческими поездами, а сам наркомовский состав был разделен на два. Встречаются воспоминания, что иногда Троцкий появлялся на том или ином участке фронта «с двумя поездами». Правда, во втором поезде располагались охрана и другой обслуживающий персонал, но оба состава воспринимались как единое целое [600] . В специальных вагонах размещались секретариат наркома, телеграф, радиостанция, типография, библиотека, гараж, электрическая станция и баня. Ни в одном из источников не упоминается столовая. Похоже, что таковой не было вообще, что Троцкий, его помощники и весь личный состав питались там же, где они работали. Часть вагонов имела броневую защиту. Один паровоз не мог справиться с таким тяжелым составом. Поэтому вели его два паровоза, причем один из них подчас, когда поезд не передвигался, использовался и в качестве «курьерского» для доставки экстренных сообщений, прессы и т. п. в близлежащие пункты [601] .

Наличие в поезде телеграфа обеспечивало постоянную связь Троцкого с Лениным и, в случае необходимости, другими членами Совнаркома, с его заместителем Склянским и другими чинами наркомата. Радиостанция давала возможность получать оперативные данные о международной и внутренней ситуации. По требованию наркома в поезде была создана библиотека, которая постоянно пополнялась разнообразной литературой, в основном социально-экономического, общеполитического и исторического характера. В библиотеке концентрировалась новейшая, в основном агитационная, литература и периодика, а также книги, которые заказывались специально по распоряжению Троцкого. В марте 1919 г., например, он затребовал даже книгу Д.М. Петрушевского «Восстание Уота Тайлера» (о восстании крестьян в средневековой Англии в 1389 г.) [602] . Библиотека непрерывно пополнялась самыми разнообразными изданиями [603] . После окончания Гражданской войны она была переведена в секретариат наркома по военным и морским делам [604] .

В гараже, размещавшемся в специальном вагоне, находилось несколько грузовиков и легковых машин, которые обеспечивали передвижение Троцкого и членов его личного штаба по отдельным частям и гарнизонам в сопровождении хорошо вооруженной и экипированной, одетой в черные кожанки охраны, которую составляли латышские стрелки, отличавшиеся выдержкой, выносливостью, храбростью, преданностью советской власти и жестокостью по отношению местному населению. Сам Троцкий тоже предпочитал черное кожаное обмундирование. Он вспоминал: «Все носили кожаное обмундирование, которое придает тяжеловесную внушительность. На левом рукаве у всех, пониже плеча, выделялся крупный металлический знак, тщательно выделанный на монетном дворе и приобретший в армии большую популярность… Каждый раз появление кожаной сотни в опасном месте производило неотразимое действие» [605] . Иначе говоря, и здесь Троцкий прибегал к хорошо освоенным им театрально-пропагандистским приемам воздействия на массу, на толпу, нимало не задумываясь о том впечатлении, которое производила на население, да и на красноармейцев новоявленная «черная сотня».

В первые месяцы функционирования поезда в нем не было штатной структуры, штат часто менялся в зависимости от складывавшихся обстоятельств, а иногда просто по прихоти наркома. Постепенно, однако, была введена четкая служебная иерархия, причем команде, которая доходила до 250 человек, были установлены высокие оклады. Достаточно сказать, что жалованье стенографистки составляло 1950 рублей, то есть равнялось зарплате начальника службы движения железной дороги [606] . Центральным звеном поезда был полевой штаб наркома, который располагался в бывшем вагоне-ресторане. Штаб, как и все военные учреждения периода Гражданской войны, не был стабильным. В него входили лица, которых Троцкий отбирал специально для каждой поездки. Обычно это были сотрудники основных управлений армии, прежде всего всех видов снабжения. После объезда соединений и выявления их нужд в штабе собиралось совещание с участием представителей местных большевистских организаций и государственных органов. «Таким образом, я получал картину положения без фальши и прикрас. Совещания давали, сверх того, всегда непосредственные практические результаты. Как ни бедны были органы местной власти, они всегда оказывались способны потесниться и подтянуться, пожертвовав кое-чем в пользу армии» [607] , – писал Троцкий.