Лев Троцкий. Оппозиционер. 1923-1929

Поражением окончилось и другое выступление, спровоцированное Коминтерном и советским руководством, — восстание в Болгарии в сентябре 1923 г. Троцкий резко критиковал деятелей болгарской компартии, а вместе с ними и Политбюро РКП(б) за то, что они «не отнеслись своевременно к восстанию как к искусству», и выражал опасение, что германские события разыграются по болгарскому образцу[179]. Сталин был жестким противником тактики «нейтралитета», которая осуществлялась руководством болгарской компартии непосредственно после правого государственного переворота 9 июня 1923 г., и был инициатором включения Троцкого в комиссию по болгарскому вопросу, образованную Политбюро 24 июля[180]. 29 июля комиссия пришла к выводу, что восстание в Болгарии теперь не может считаться актуальной задачей

[181]. Очередной этап перманентной революции, на котором сошлись было ненадолго интересы Троцкого и Сталина, завершился провалом. Троцкий снова был загнан во внутреннюю оппозицию.

Глава 2

На пути к оппозиции

1. XIII съезд партии

Дискуссия конца 1923 г. завершилась вничью. Троцкий добился принятия антибюрократической резолюции. Сталин и его группа, закрепив свою власть и влияние в аппарате, смогли свести эту резолюцию, которую никто из правившей верхушки не собирался выполнять, к ничего не значившим фразам, к бессодержательному тексту. Троцкий продолжал оставаться в составе Политбюро, но реально не принимал участия в его деятельности в связи с затянувшейся болезнью. Троцкий продолжал выступать в «Правде» и других центральных газетах, причем его статьи немногим отличались от текстов других партийных лидеров, разве что большей яркостью и образностью.

Январь 1924 г. стал тем рубежом, когда критика и обвинения по адресу Троцкого вышли из плотно закрытых кремлевских кабинетов и стали по партийным, а затем и более широким агитационно-пропагандистским каналам распространяться по всей стране. Связано это было с XIII конференцией РКП(б), проходившей 16–18 января 1924 г. Накануне конференции господствовавшая в Политбюро группа приняла решение по «делу» Антонова-Овсеенко — деятеля, близкого к Троцкому еще со времени мировой войны, теперь занимавшего пост начальника Политического управления Реввоенсовета (ПУРа). В этом качестве Антонов-Овсеенко находился в двойном подчинении — он был непосредственно подотчетен председателю Реввоенсовета Троцкому и в то же время обязан был согласовывать свои действия с ЦК партии, так как ПУР считался отделом ЦК. 27 декабря 1923 г. Антонов-Овсеенко обратился в Политбюро и в Президиум ЦКК с письмом в защиту Троцкого. Он протестовал против «бесшабашных и безыдейных нападок на того, кто в глазах самых широких масс является бесспорно вождем — организатором и вдохновителем побед революции». Более того, в письме была высказана весьма неосторожная угроза, что Красная армия сможет «призвать к порядку зарвавшихся вождей»[182]. Эти слова могли рассматриваться как угроза военного переворота.

Репрессии последовали почти немедленно, хотя само по себе наказание следует считать мягким. Антонову-Овсеенко было вынесено «порицание» за то, что он… не согласовал с ЦК вопрос о проведении партконференции военных вузов. Антонов-Овсеенко оспорил партийное решение. 2 января он обратился к Сталину с письмом, в котором объявлял, что нападки на него связаны с его критическими выступлениями во время недавней дискуссии о политике «большинства ЦК». «Вам нужен на руководящих постах подбор абсолютно «законопослушных» людей. Я к таковым не принадлежу»[183], — писал Антонов-Овсеенко. Ровно через десять дней, 12 января, Антонов-Овсеенко был вызван на заседание Оргбюро ЦК и снят с поста за «неслыханный выпад». 15 января на пленуме ЦК он выступил с ответным заявлением: «Я отнюдь не заблуждаюсь, что этой широко ведущейся кампании дан определенный тон и не кем другим, как товарищем Сталиным»[184]

. После этого соратник Троцкого был отправлен в почетную ссылку послом в Прагу.

Троцкий в связи с болезнью не участвовал в XIII партконференции, на которой было произнесено немало осуждающих слов по его адресу. Еще 8 января в «Правде» было впервые опубликовано сообщение о состоянии здоровья Троцкого, в котором говорилось, что он 5 ноября заболел гриппом и что ввиду лихорадочного состояния больного и затянувшейся болезни ему предоставлен отпуск не менее чем на два месяца «для специального климатического лечения». Отпуск действительно был предоставлен решением Политбюро от 14 декабря[185], 31 декабря состоялся консилиум кремлевских врачей, в том числе личного невропатолога и нейрохирурга Ленина О. Ферстера, констатировавший тяжелое состояние здоровья больного и признавший необходимым на некоторый срок его полное освобождение от всяких обязанностей, а 5 января по докладу наркома здравоохранения Н. А. Семашко Политбюро решило отправить его на лечение в Сухуми[186].