Лев Троцкий. Оппозиционер. 1923-1929

Сам Троцкий очень осторожно и даже несколько неопределенно подходил к утвердившейся пока что только на юге страны, в городе Кантоне и его окрестностях, власти Гоминьдана (Народной партии) во главе с Сунь Ятсеном[371], считая, что положение его правительства при враждебных действиях со стороны Великобритании и Франции может оказаться крайне тяжелым. Сдержанную позицию Троцкого еще более подкрепил Сталин своим дополнением к документу, с которым он в основном выразил согласие. Сталин считал, что кантонское правительство должно сосредоточить все свои усилия на проведении реформ и «решительно отклонить мысль о военных экспедициях наступательного характера и вообще о таких действиях, которые могли бы толкнуть империалистов на путь военной интервенции»[372].

О том, насколько важен был еще Троцкий для Сталина, можно судить по его записке помощникам от 29 мая 1925 г. по поводу комплектации и классификации его личной кремлевской библиотеки. Сталин просил расположить книги не по авторам, а по тематике, однако изъять из этой классификации издания нескольких авторов, которые он перечислил в следующем порядке: Ленин, Маркс, Энгельс, Каутский, Плеханов, Троцкий, Бухарин, Зиновьев, Каменев, Лафарг[373]

, Люксембург, Радек[374]. В числе тех, работы которых следовало расположить по авторам, Троцкий, как мы видим, занимал место сразу после «классиков» и двух основных их теоретических толкователей. Время убрать с полок книги Троцкого еще не пришло.

Глава 3

Формирование объединенной оппозиции

1. Интрига с книгой Макса Истмена

Весь 1926 год Троцкий внешне пытался продемонстрировать формальное подчинение партийной дисциплине, однако это получалось далеко не всегда. Мелкий, но показательный инцидент произошел с написанием краткой биографии Ленина, которая была заказана Троцкому редакцией Британской энциклопедии в 1925 г. Троцкий, с согласия Политбюро, быстро выполнил заказ, для чего ему был предоставлен 17 февраля 1926 г. отпуск на восемь дней («исключая заседания Политбюро», на которых он обязан был присутствовать)[375]. Согласно существовавшим правилам, Троцкий передал рукопись на рассмотрение членов Политбюро. Сталин испестрил рукопись мелочными придирками[376]

, а затем 20 марта обвинил автора в том, что тот не подчеркнул роль Ленина как теоретика, мало сказал о ленинском учении о партии, о строительстве социализма и пр.[377] 1 апреля на заседании Политбюро работа Троцкого была обсуждена, но не получила одобрения. Собственно говоря, и отказа в публикации тоже не было[378]. Вопрос о судьбе рукописи оказался подвешенным в воздухе. Тем не менее Троцкий послал статью для публикации, и она появилась в Британской энциклопедии[379]

. Вот эта публикация и дала повод для жестких нападок на Троцкого на апрельском пленуме ЦК 1926 г.

Статьей о Ленине — так, как она была написана, — Троцкий отрекался от своего дооктябрьского и непосредственно послеоктябрьского прошлого, но не в полной мере, не так, как хотел бы этого Сталин. Сталин в своем письме и в замечаниях на полях статьи Троцкого ловко подметил акценты, свидетельствовавшие о том, что Троцкий не готов был отказаться от своего прошлого безоговорочно. В частности, по поводу Брестского мира, где Троцкий пытался разъяснить читателям сложную историю переговоров, Сталин сделал пометку: «К чему это? Зачем так пространно?»[380]

Однако наиболее явственно двойственное и противоречивое положение Троцкого в тот период можно было проследить по его отношению и по реакции на его отношение к появившейся на Западе в 1925 г. книге американского журналиста Макса Истмена «После смерти Ленина». Это был тот самый журналист, который в начале 20-х гг. приехал в Россию, женился на коммунистке Елене Васильевне Крыленко, сестре Н. В. Крыленко, сблизился с Троцким, получил возможность записывать его воспоминания и написал книгу о юности Троцкого. Свою новую работу Истмен опубликовал после того, как с большим трудом смог выехать из России при содействии заместителя наркома иностранных дел Литвинова, включившего его в состав советской делегации на одну из международных конференций[381]. Скорее всего, советское правительство просто решило избавиться от биографа Троцкого. Оказавшись за рубежом, Истмен попытался проанализировать борьбу за власть в ВКП(б) и в СССР, причем сделать это на фоне «завещания» Ленина, исходя из предпосылки, что наибольшими правами на наследование места Ленина в революции обладал Троцкий. В опубликованной книге сам текст «завещания» Истмен излагал по памяти и в ряде мест очень неточно, ссылаясь, в частности, на то, что Троцкий потребовал от него рассматривать этот документ как «абсолютную тайну»[382]. Правда, позже Троцкий изменил свою точку зрения, сочтя, что «завещание» должно стать достоянием широкой общественности. Но текста самого «завещания» в распоряжении Истмена не было.