Лев Троцкий. Революционер. 1879–1917

21 февраля местные полицейские власти после недолгого расследования вынуждены были доложить начальству, что Бронштейн скрылся вместе с крестьянином Вонифатием Батмановым[510]. Троцкий весьма живописно рассказал о своём путешествии на оленях с пьяным проводником вдоль Северной Сосьвы. Видно, что это приключение глубоко врезалось ему в память, став своеобразным авантюрным эпизодом, украсившим жизнь ещё очень молодого человека, обычно прикованного к письменному столу или ораторской трибуне: «Нарты скользили ровно и бесшумно, как лодка по зеркальному пруду. В густых сумерках лес казался ещё более гигантским. Дороги я совершенно не видел, передвижения нарт почти не ощущал. Заколдованные деревья быстро мчались на нас, кусты убегали в сторону, старые пни, покрытые снегом, рядом со стройными берёзками, проносились мимо нас. Всё казалось полным тайны»

[511].

Поездка на нартах длилась целую неделю. По мере приближения к Уралу стали появляться поселения и встречные обозы. Троцкий выдавал себя за инженера из полярной экспедиции барона Толя (правильнее — Толля). Сама по себе эта версия была до предела легкомысленной, ибо последняя полярная экспедиция барона Эдуарда Васильевича Толля 1900–1903 гг. уже давно завершилась, а сам Толль пропал без вести в 1902 г. (между прочим, в этой экспедиции участвовал будущий руководитель белого антисоветского вооружённого движения адмирал А.В. Колчак, объявивший себя в конце 1918 г. Верховным правителем России).

Однажды Лев натолкнулся на человека, который сам раньше участвовал в экспедиции Толля. Человек этот набросился на встреченного им «товарища по экспедиции» с разнообразными расспросами, на которые ответы дать было невозможно. К счастью, собеседник Льва был пьян и усилить это его состояние не представляло серьёзного труда, чем Троцкий и воспользовался, расставшись с припасенной на всякий случай бутылкой рома. После эмоциональных возгласов дружбы «бывший полярник» распрощался с опасным встречным, из-за которого чуть не сорвался побег будущего руководителя российской революции.

А вот дальше без особых приключений, благодаря доверчивости и безразличию местных чиновников и железнодорожников, Троцкий добрался до магистрали, откуда дал закодированную, но легко понятную телеграмму Наталье, находившейся в это время в местечке Терриоки, в Финляндии. Ей назначалась встреча «на узловой станции», и оставалось только гадать, какую именно крупную станцию муж имел в виду[512]

.

К этому времени Наталья успешно разрешилась от бремени, родив сына, которого назвала в честь отца Львом. Когда Лев Львович Седов вырастет, он станет одним из главных помощников своего отца в оппозиционной деятельности против сталинского руководства, а затем и в эмиграции. Пока же Наталья, оставив ребёнка на попечение знакомым, отправилась в неведомый путь. Она знала только направление — в сторону города Вятка, ибо предполагала, что именно в районе этого города находилось то пересечение дорог, которое имелось в виду в телеграмме.

Так или иначе, встреча произошла на узловой станции Сонино, откуда супруги направились в Петербург. Наталья вспоминала: «Меня поражала свобода и непринуждённость, с которой держал себя Л[ев] Д[авидович], смеясь, громко разговаривая в вагоне и на вокзале. Мне хотелось его сделать совсем невидимым, хорошенько спрятать; ведь за побег ему грозили каторжные работы. А он был у всех на виду и говорил, что «это-то и есть самая надёжная защита»…

[513] «Когда он зашёл в поезд, Лев Давидович чувствовал себя, как будто ему было душно в купе; он выскакивал на платформы, и здесь, глядя на сверкающую [от снега] степь, просто кричал от радости»[514].