Лев в долине

В номере горел ночник. Мы завели эту привычку, чтобы отпугивать повадившихся к нам грабителей и убийц. Мой супруг лежал на спине и дышал так размеренно, что я сразу догадалась: он лишь притворяется спящим. Даже когда я заняла свое место на супружеском ложе, Эмерсон не удостоил меня ни разговором, ни иными знаками внимания. Я поняла, что впала в немилость, но нисколько не огорчилась: при малейшем шорохе из нашей комнаты Рамсес сразу забыл бы про сон.

Вернувшись в отель и прочтя мое письмо, мисс Дебенхэм непременно попытается переговорить со мной до нашего отъезда. Возможность урезонить ее была не потеряна, а только отложена. Предвкушение предстоящей нотации убаюкало меня лучше всякой колыбельной.

Увы, ожиданиям не было суждено сбыться. На заре нас разбудили отчаянные вопли слуг. В постели мисс Дебенхэм, на окровавленных простынях, был найден труп Каленищеффа. Он был убит ударом кинжала в сердце. Самой мисс Дебенхэм не оказалось ни в номере, ни в гостинице.

Глава третья

I

Солнце уже стояло почти в зените, когда мы сели в поезд, проходивший через Дахшур. Эмерсон кипел, как вулкан перед извержением, однако обвинить в задержке меня он не мог при всем желании. Случившееся смешало планы всех постояльцев отеля. Многих, в том числе и нас, допрашивала полиция.

– Напрасно ты согласилась разговаривать с этими остолопами! – бурчал Эмерсон. – Полицейские могли бы оставить гостей в покое, убийца все равно испарился из отеля задолго до того, как обнаружили тело.

– Если ты намекаешь на мисс Дебенхэм, то напрасно: она ни при чем. Я сочла своим долгом втолковать эту истину полицейскому.

– И зачем, скажи на милость, невиновной прятаться?

– Господи, ну и недогадлив же ты! Бедняжку похитили убийцы Каленищеффа!

Эмерсон устроился поудобнее на потертом кожаном сиденье вагона. Справа высились пирамиды, но в данный момент ему было не до них. Мой ненаглядный супруг всегда делает вид, что ему очень досаждают убийства и прочие мелкие помехи, то и дело прерывающие нашу работу, но я-то знаю, что у него чутье настоящего сыщика. После отправления поезда у нас впервые появилась возможность обсудить убийство. В синих глазах Эмерсона светился жгучий интерес.

– Если согласиться с твоей теорией, Пибоди, то Каленищефф погиб, защищая свою пассию. Нет уж, геройство – это совсем не то, чего я от него ожидал.

Я кивнула:

– Да, есть тут небольшое противоречие. Каленищефф был кем угодно, только не героем.

– Этот господин сам мог быть участником заговора, направленного против молодой леди, – подсказал Рамсес в своей витиеватой манере. – Предположим, целью заговорщиков были деньги, но Каленищефф предал своих сообщников и решил жениться на мисс Дебенхэм. Так он избежал бы необходимости делиться с...

– Я как раз собиралась предложить ту же версию, – перебила я недовольно. – А ты, Рамсес, лучше смотри в окно. Видишь ступенчатую пирамиду Саккары?

– Смотрю и вижу. Бастет тоже положительно оценивает открывающийся из окна вид, однако это нисколько не мешает мне участвовать в ваших...

Я повысила голос:

– Наверное, мисс Дебенхэм увели силой! Воспитанная англичанка никогда бы не сбежала.

– Ага, вот только ее поведение доказывает, что воспитания ей как раз и не хватает, – брякнул Эмерсон.

Я предпочла пропустить эти слова мимо ушей.

– Будь ее воля, несчастная девушка набралась бы храбрости и осталась. Уверена, что она пришла бы ко мне. Наверняка мисс Дебенхэм прочла мое письмо: оно лежало раскрытым на ее туалетном столике.

– Это свидетельствует не в ее пользу, – упорствовал Эмерсон. – Получается, что вечером она побывала в номере, то есть на месте преступления, а потом исчезла. Полиция утверждает, что девица нашла время переодеться.

– Откуда им знать, что исчезло из ее шкафа, а? Представь, что ее уволокли прямо в ночной рубашке... Ужас!

– И протащили в таком виде по коридору, по лестнице, по вестибюлю, вниз с крыльца? – Эмерсон усмехнулся и покачал головой. – Нет, Амелия. Даже твой хваленый Гений Преступлений...

Он осекся.

– Вот видишь! – вскричала я. – Ты стремишься обвинить мисс Дебенхэм в преступлении, которого она не совершала, потому что не желаешь посмотреть правде в глаза. Откуда такое упрямство, когда ты сам сталкивался с этим человеком...

– Поберегись, Пибоди! – тихо пригрозил он.

– И не подумаю! Кто напал на нас в прошлом году в Мазгунахе? Кто сколотил из жалких могильных воришек засекреченную профессиональную банду? Кто достиг совершенства в изменении своей внешности, представ в роли отца Гиргиса, священника церкви в Мазгунахе?

Эмерсон отделался гневным сопением.

– Гений Преступлений! – пискнул Рамсес.

Эмерсон едва не испепелил родного сына негодующим взглядом, однако тот продолжил как ни в чем не бывало: