Левая политика. Предварительные итоги.

Неолиберальная экономическая модель имела в своей основе противоречия, развитие которых определяло конец её существования. Производимые в странах периферии товары должны были продаваться в центре — развитых западноевропейских и североамериканских странах. Но по мере выноса из них производства потребительские возможности населения уменьшались, лишь очень ограниченно компенсируясь «новой экономикой»: сферой услуг и информационных технологий[2]. Рост потребительских рынков стран промышленной периферии не мог покрыть растущий дефицит спроса.

В период глобализации капиталы начали свободно перемещаться из одной зоны планеты в другую, но рабочая сила была искусственно заперта в национальных границах. Корпорации имели возможность выбирать себе любой из множества рынков труда. Закрытые государственные границы и жёсткие антимиграционные законы препятствовали рабочим покидать зоны, где не действовало трудовое и социальное законодательство, а люди были бесправны. Даже если рабочие нелегально вырывались в ЕС, США и другие страны (с некоторых пор — и Россию), они оставались почти бесправными. Такая политика облегчала корпорациям снижение оплаты труда для граждан «старых индустриальных стран», а также свёртывание социального и трудового законодательства. В итоге в целом ряде отраслей американской и европейской экономики «третий мир» оказывался внутри «первого». Дестабилизированные социальные системы периферии продолжали выбрасывать миллионные массы эмигрантов на рынки труда в страны центра. Если в 1960-е и в начале 1970-х годов эмиграция из бывших колоний на Запад была связана с растущим там спросом на рабочую силу, то с конца 1990-х годов массовое переселение превратилось в инерционный процесс, подстёгиваемый социальным кризисом Юга и стремлением людей приобщиться к потребительскому обществу. В свою очередь, на Севере эти демографические и социальные сдвиги способствовали росту расистских, ультраправых и неофашистских политических сил.

Обеспечивая рост рентабельности корпораций, неолиберальная модель глобальной экономики была лишена системных перспектив. Чтобы развиваться дальше, мировому хозяйству требовались качественные перемены. Высокие прибыли корпораций, полученные в результате жестокой эксплуатации бесправных рабочих «третьего мира», обеспечили удешевление капитала, что позволило в 2001 году отложить системный кризис за счёт беспрецедентного распространения потребительских и ипотечных кредитов. Однако этого ресурса оказалось достаточно для поддержания экономического роста в глобальной системе лишь до конца 2007 года.

Новый мировой кризис открылся обрушением кредитной пирамиды в США, потребительском центре планеты (на США приходится до 40 % глобального потребления). Массы американцев оказались не в состоянии приобретать прежнее количество товаров на свои доходы, снижавшиеся с начала 1980-х годов. Население США также продемонстрировало неспособность платить даже по самым дешёвым кредитам. Аналогичные проблемы проявились в Великобритании и ЕС. Открылся новый кризис глобальной экономики, знаменующий смену больших хозяйственных волн. Мироэкономика не могла дальше развиваться по-старому.

На протяжении всего периода 1975–2008 годов корпорации и государства проводили политику сознательного удешевления рабочей силы. Компании выносили производство в «третий мир», ухудшая условия найма в «первом». Свыше 30 лет заработная плата не увеличивалась, а продолжительность рабочей недели росла.

После кризиса 2001 года государства усилили эмиссию. ЕС пустил в оборот купюры в 500 евро, Россия — 5000 рублей. Наиболее активной оказалась эмиссионная политика США. Во время последней понижательной волны в деловом мире господствовала доктрина дешёвой рабочей силы. Считалось, что конкурентоспособность предприятий и национальных экономик напрямую зависит от величины заработных плат и дешевизны национальных валют. Предполагалось, что чем эти показатели ниже, тем эффективней экономика. Однако в условиях глобальной девальвации валют падение цены на рабочую силу вступило в противоречие с её потребительской функцией. Происходящее в мироэкономике удешевление рабочей силы, ставшее из-за кризиса неуправляемым, делает убыточным производство товаров в прежнем количестве и на прежнем техническом уровне. Для снятия этого противоречия требуется скачок в производительности труда, означающий техническую революцию в индустрии.

2.6. Логика системного кризиса

Разобрав происхождение и природу глобального кризиса, мы можем спрогнозировать его развитие. Можно также определить перемены, которые он должен совершить для вывода мироэкономики на новый этап развития.

Рассмотрим два сценария кризиса: мягкий (предполагающей сознательное перестроение мироэкономики) и спонтанный (основанный на стихийном развитии процесса).