Левая рука тьмы

Его посадили. Кто-то, чью речь Фальк не понимал, попытался заставить его выпить какой-то жидкости – жгучего пойла, сильно отдававшего можжевельником. Первое, что он различил вполне отчетливо, был стакан – небольшой сосуд из мутноватого зеленого стекла. Он не пил из стаканов с тех пор, как покинул Дом Зоува. Фальк тряхнул головой, ощущая, как спиртное прочистило ему глотку и мозги, и поднял глаза.

В необъятном полу из полированного камня отражалась дальняя стена, в которой светился мягким желтоватым сиянием огромный диск. Лицо Фалька ощущало тепло, исходившее от этого диска. На полпути между ним и солнцеподобным кругом света прямо на голом полу стояло высокое массивное кресло; рядом с ним на полу обрисовывался неподвижный силуэт какого-то темного зверя.

– Кто ты?

Фальк видел контур носа и челюсти, черную руку на подлокотнике кресла. Вопрос, заданный низким и твердым, как камень, голосом, прозвучал не на галакте, а на языке Леса, хотя и на несколько непривычном диалекте.

Фальк помедлил и сказал правду:

– Я не знаю, кто я. Мою личность отобрали у меня шесть лет назад. В одном из Лесных Домов я научился обычаям людей. Я направляюсь в Эс Тох, чтобы попытаться узнать свое имя и происхождение.

– Ты идешь в Обитель Лжи, чтобы отыскать истину? Дураки и оружие мечутся по нашей уставшей Земле, но твое недомыслие не сравнится ни с чем. Что привело тебя в мое Королевство?

– Моя спутница…

– Ты хочешь сказать, что это она привела тебя сюда?

– Она заболела, и я старался найти воду. Как…

– Попридержи-ка язык. Я рад, что это не она привела тебя сюда. Тебе известно, что это за место?

– Нет.

– Это Владение Канзас, и я его Властелин. Я Повелитель, Герцог и Бог. Я несу ответственность за все, что здесь происходит. Мы тут играем в одну из самых великих игр. Она называется «Сюзерен». Ее правила стары как мир, и свободу моих действий ограничивают только законы. Все остальное – в моей власти.

Теплое прирученное светило метнулось с пола на потолок, а затем с одной стены на другую, когда незнакомец поднялся в кресле. Мягкое сияние обрисовывало контур ястребиного носа, высокого, немного скошенного лба, поджарого сильного тела с величественной осанкой и резкими движениями.

Стоило Фальку слегка пошевелиться, как мифическая тварь у трона оскалилась и зарычала.

– Значит, тебе неизвестно твое имя?

– Те, кто принял меня к себе, назвали меня Фальком.

– Отправиться на поиски своего истинного имени – нет благороднее цели для мужчины! Ничего удивительного, что это привело тебя к моим вратам. Я принимаю тебя в игру в качестве игрока, – объявил Герцог Канзаса. – Не каждый день человек с глазами, похожими на опалы, стучится в мою дверь, моля о помощи. Отказать ему означало бы проявить подозрительность и нелюбезность, а что стоит королевское величие без риска и милосердия? Тебя назвали Фальком… но я не буду звать тебя так. В этой игре ты – Опал. Ты свободен в своих передвижениях. Гриффон, лежать!

– Герцог, моя спутница…

– Твоя спутница – или Синг, или их орудие, или просто женщина. Кем ты ее предпочитаешь считать? Берегись, человек, не спеши отвечать королю. Я знаю, в качестве кого ты ее держишь. Но у нее нет имени, и она не участвует в игре. Женщины моих ковбоев присмотрят за ней, и довольно, покончим с этим.

Продолжая говорить, Герцог приблизился к Фальку, медленно вышагивая по голому полу.

– Имя моего спутника – Гриффон. Читал ли ты когда-нибудь в старых Канонах или легендах о таком животном, как собака? Гриффон – имя моей собаки. Как видишь, у нее мало общего с теми желтыми тявкающими тварями, которые носятся по прериям, хотя они и родня ему. Род Гриффона, как и мой, королевский, угасает. Опал, чего бы ты хотел больше всего?

Герцог задал этот вопрос с неожиданной сердечностью, глядя прямо в глаза Фальку. Уставший и сбитый с толку Фальк был склонен говорить только правду и ответил:

– Попасть домой!

– Попасть домой… – задумчиво повторил Герцог Канзаса. Он был таким же черным, как и его силуэт или тень. Старый, черный, как сажа, мужчина семи футов роста с узким острым лицом.

– Попасть домой…

Герцог отступил в сторону, чтобы взглянуть на длинный стол, стоявший возле стула Фалька. Вся крышка стола – Фальк только теперь заметил это – была утоплена на несколько дюймов и окантована рамкой. В ней помещалась сетка из золотых и серебряных проволочек, на которых были нанизаны костяшки с отверстиями такой формы, что они могли переходить с одной проволоки на другую, а в некоторых точках – и с одного уровня на другой. Тут были сотни костяшек, размером от детского кулачка до семечка яблока, – из глины, камня, дерева, металла, кости, пластика, стекла, аметиста, агата, топаза, бирюзы, опала, янтаря, берилла, хрусталя, граната, изумруда и алмаза.