Левиафан

Мистер Труффо сходил за принадлежностями для этой идиотской игры, и началось мучение. Все уныло разложили карточки, с тоской поглядывая на освещенную солнцем палубу. Окна салона были нараспашку, по комнате гулял свежий ветерок, а мы сидели и изображали сцену в детской. «Для интереса», как выразилась окрыленная именинница, создали призовой фонд, куда каждый внес по гинее. Все шансы на победу были у самой ведущей, поскольку она единственная зорко следила за тем, какие выходят номера. Комиссар, кажется, тоже непрочь был сорвать банк, но он плохо понимал детские прибаутки, которыми сыпала миссис Труффо — ради нее на сей раз говорили по-английски.

Жалкие топазовые серьги, которым красная цена десять фунтов, побудили Свитчайлда оседлать его любимого конька. «Превосходный подарок, сэр! — обратился он к доктору. Тот засветился от удовольствия, но следующей фразой Свитчайлд все испортил. — Конечно, топазы нынче дешевы, но кто знает, не подскочит ли на них цена лет этак через сто. Драгоценные камни так непредсказуемы! Они истинное чудо природы, не то что эти скучные металлы, золото и серебро. Металл бездушен и бесформен, его можно переплавить, а каждый камень — неповторимая индивидуальность. Но они даются в руки не всякому. Лишь тому, кто не останавливается ни перед чем и готов идти за их магическим сиянием до самого края земли, а если понадобится, то и далее». Эти высокопарные сентенции сопровождались писком миссис Труффо, выкликавшей номера фишек. Допустим, Свитчайлд говорит: «Я поведаю вам легенду о великом и могучем завоевателе Махмуде Газневи, который был зачарован блеском алмазов и в тисках этих волшебных кристаллов прошел с огнем и мечом пол-Индии». Миссис Труффо: «Одиннадцать, господа. Барабанные палочки!» И так все время.

Впрочем, легенду о Махмуде Газневи я перескажу. Она поможет Вам лучше понять характер рассказчика. Постараюсь передать и своеобразный стиль его речи.