Левиафан (СИ)

- Пока... пока мы шли сюда, нам часто говорили о Судьбе, предназначении... и о том, то мы - а точнее даже, я - должны что-то «начать». А о том, что именно, никто то ли не может, то ли не хочет говорить. А ведь об этом и учитель Сойрен говорил, и хозяин Эймара! И даже... даже Диона, - почему-то сказала Ли-фанна, хотя хотела сказать о предводителе Легиона.

Она не видела, что после этой фразы Эван и Рональд устремили на нее удивленные взгляды. И даже Хэла, казалось, не ожидала услышать от нее это имя.

Дух холода ненадолго задумалась: похоже, Ли-фанне удалось поставить ее в тупик своим вопросом. Но уже меньше, чем через минуту Хэла произнесла:

- Я точно могу сказать тебе, что они не солгали. Вам говорили уже о том, что Лист в ближайшее время ждут великие перемены и великие потрясения. Это связано с пророчеством, изреченным двадцать пять лет назад. Но никакие перемены не могут начаться просто так. Что бы не подразумевалось под словом «потрясения» - а этого не знает никто: ни из Совета, ни из духов - они начнутся только после победы над Левиафаном. А победить его - увы! - способны только вы четверо. В этом состоит ваше предназначение, определенное Судьбой.

- А если я, скажем, не верю во всю эту судьбу? - спросил Эван, который при упоминании Судьбы осмелел настолько, что даже не задумываясь, задал вопрос.

- Верить или нет - это только твое право, - улыбнулась Хэла. - Ты можешь не принимать сам факт существования Судьбы, но это не отменяет того, что она есть. Равно как не отменяет и того, что у каждого из вас четверых, и не только: вообще у каждого человека - есть свое предназначение. Есть люди, чья судьба наперед известна. Их немного, и чаще всего их называют Избранными. Считается, что выбрала их сама Судьба, послав великим мудрецам знаки, по которым можно прочитать жизненный путь человека. Во все эры, во все эпохи находились свои Избранные, так же, как всегда есть герои и злодеи. И нет совершенно ничего удивительного в том, что сейчас роль Избранных выпала вам четверым. Впрочем... это для меня нет ничего удивительного. Что ж, не буду скрывать - мне известно о происходящем намного больше, чем Совету, и даже чем некоторым мудрецам Цитадели. Открыть вам все - значит погубить весь мир. Нет ничего страшнее преждевременного знания. Я могу сказать только о том, что это бремя сейчас выпало не только вам. Избранных не мало, но начать всю цепочку событий дано именно вам. Ибо только вы обладаете силами, необходимыми для выполнения вашей нелегкой миссии...

Вот этим словам Хэлы из нашей «пророческой четверки» не поверил никто. Ну, разве что Ли-фанна, которая, как ей самой казалось, еще немного - и поверила бы и в Судьбу. Потому что она совсем уже запуталась во всем этом. Хотя, на самом деле, в Судьбу она ни за что не стала бы верить.

- Но как же мы сможем победить... его, - Эван все еще опасался вслух произносить имя Левиафана, - если даже не знаем, в чем наши силы? Если это все-таки не ошибка.

- В делах Судьбы не может быть ошибок, Эван де Ориман! - в голосе Хэлы прозвучали стальные нотки. - Если уж вы были избраны, то будьте так добры принять это! А силы эти у вас есть. Без них вы бы просто не дошли сюда.

- То есть как - Эван де Ориман? - шепотом спросила Алька непонятно у кого. Эван не услышал - или сделал вид, что не услышал.

Ли-фанна была так же ошеломлена, как и Алька. Все дело в том, что фамилия «де Ориман» на Листе знакома почти каждому. Потому что правящая династия Ориманского княжества, самого маленького государства Листа, несмотря ни на что, была известна на весь мир. Вот тебе и Эван... Аронский!

Но задуматься о происхождении Эвана можно было и потом. Пока что разговор с Хэлой был гораздо важнее.

- О ваших силах, - продолжала между тем Хэла, - вы должны узнать сами. И только сами. В моих силах лишь направить, указать вам путь. Впрочем, то же делают и члены Совета. Судьба, к сожалению, распорядилась так, что никто, кроме вас самих, не может помочь вам на этом пути.

По мнению Ли-фанны, все эти разговоры о Судьбе и прочем - хождение вокруг да около, напускание тумана, которого, как ей казалось, и так было слишком много. Хотелось хоть какой-то ясности. А вот Тарлиан думал совсем о другом.

- То есть у нас совершенно нет выбора? - спросил юный феникс. - Если мы Избранные? Судьбу изменить нельзя? Или я чего-то не понял?

- Выбор есть всегда, Тарлиан Брейс, - ответила Хэла, будто насквозь пронзая юношу своим взглядом. - Даже наперед известные вещи иногда можно изменить. Любой из вас может как остаться в веках героем, так и стать тем, кто уничтожит этот мир.

И хотя Хэла в этот момент смотрела вовсе не на нее, Алька ясно поняла, что слова эти относятся в первую очередь к ней. А как иначе объяснить те лова Дионы, сказанные ей уже давно?