Левиафан (СИ)

Вы не отсюда. Покиньте Нас! – от его мертвецкого и оттого вдвойне зловещего голоса я невольно сжал пальцы на рукояти карабина, краем глаза поглядывая назад, на его замершую посреди дороги тёмную фигуру.

Снова став плечом к плечу, Мы с бородатым стрелком прибавили шагу, громче зашелестев валяющимися под ногами бумажками и пакетами. В этот момент слева послышался глухой удар по дереву, заставивший Нас обоих нервно дёрнуться. Резко повернув голову и прижав приклад карабина к плечу, я приготовился стрелять, однако обнаружил, что перед Нами всего лишь темнокожий старик. Сидя на деревянной табуретке, худой, полуголый, со стеклянным замершим взглядом, он держал в одной руке молоток, а второй прижимал к серому булыжнику старую доску с торчащим из неё ржавым гвоздём. Медленно замахнувшись, он резко опустил инструмент, но не на шляпку, а правее, на дерево. Переведя глаза на то место, куда он стукнул, я обнаружил широкое, очевидно, выдолбленное десятками похожих ударов углубление в доске. Он не попадает по гвоздю и не замечает этого… Местные жители всё больше напоминали мне плохо имитирующих жизнедеятельность роботов.

Словно в подтверждение этой мысли, старик снова поднял старый молоток и, по-прежнему глядя куда-то, но точно не на гвоздь, стукнул в ту же самую точку на доске.

–

Идёмте, Высший! – не спуская глаз с темнокожего деда, напарник легко подтолкнул меня вперёд. – Закончим дела побыстрее!

Мне пришлось приложить немалые усилия, чтобы оторвать взгляд от старика: он был похож на механизированный манекен, а я всегда ненавидел манекены. Имитация жизни, для которой они создаются, достаточно качественна, чтобы вызвать недоверие, инстинктивную осторожность перед напоминающей нечто потенциально опасное моделью. Но, если пластиковые фигуры заведомо мертвы и не могут нанести вреда, то жители этого загадочного поселения у меня такой уверенности отнюдь не вызывали.

К счастью, на некоторое время местные исчезли из виду, и я даже успел сосредоточиться на осмотре окружающих Нас лачуг, однако вскоре узкая улочка резко оборвалась, выведя Нас прямо к старой автозаправке, под навесом которой сидели четверо темнокожих детей. Увидев Нас, они разом встали и замерли, глядя сквозь Нас пустыми бесцветными глазами.

–

Вы заметили!? – медленным полушёпотом прошелестел мой компаньон.

Я не сразу понял, о чём он, и начал бегать взглядом по детям, как вдруг грудные мышцы свело от осознания того, что я вижу: у всех четверых на одних и тех же местах располагались узкие шрамы, много, не меньше десяти, и это только спереди. Взяв напарника, который, опустив свой электронный окуляр, начал рассматривать отпрысков аборигенов, за предплечье, я начал отталкивать его влево, не желая ни на шаг приближаться к очередным имитациям и, тем более, стоять перед ними, вполне возможно, тем самым провоцируя их. Тот послушно повернулся и, мрачно опустив голову, вяло зашагал вперёд.

–

Это похоже на грубую неумелую киборгизацию. – не поднимая лица, боец покосился на меня. – Удаление органов и замена их электромеханическими компонентами для снижения потребностей, а значит, затрат на содержание, подавление эмоциональной составляющей и программирование поведения на уровне мозговых имплантатов… Кажется, что всё очевидно, вот только рентген говорит, что в этих людях нет ни винтика.

Продолжая слушать своего спутника, я вдруг заметил, что грязная рваная тряпка, закрывающая проход в достаточно обширную лачугу справа от Нас, колышется так, будто с обратной её стороны стоит крупный вентилятор. Резко остановившись, я подошёл к проёму и заглянул в образованную куском материи и краем стены щель: внутри помещение освещалось яркой фиолетовой лампой, напоминающей антибактериальный излучатель, плохо вписывающийся в общую упадочную картину поселения.

Без команды понимая, что делать, мой бородатый напарник сжал рукоять автомата и, беззвучно подойдя к тряпке, повернул голову в мою сторону. Сняв карабин с плеча, я направил его на проём и кивнул компаньону.

Тот аккуратно потянул кусок материи, освобождая для меня проход, однако сразу шагнуть внутрь я не сумел: из-за тряпки с угрожающим гудением вырвался огромный рой крупных чёрных мух. Брезгливо отшатнувшись назад, я ясно почувствовал едкий запах мертвечины, исходящий из помещения.

–

О-о, ну и жуть! – коренастый стрелок отпустил тряпку и, схватившись за нос, отшатнулся назад.

Его возглас, конечно, был оправдан, но неуместен и, я бы сказал, непрофессионален. Ведь, если внутри кто-то есть, он просто не мог не услышать комментария, а значит, элемент внезапности Мы уже потеряли. Понимая, что теперь, чтобы не упустить преимущества полностью, нужно действовать крайне быстро, я двумя моментальными шагами приблизился к проёму и, прижавшись к стене, заглянул в помещение. Внутри, к счастью, было пусто, даже слишком: не было ни мебели, ни металлолома, ни мусора, вообще ничего. Лишь зловещие засохшие бледные разводы на полу и стенах, да три ряда длинных фиолетовых ламп на потолке.

Откуда взялся развевающий материю поток воздуха, было непонятно.