Левиафан (СИ)

Для него не существовало разницы между прошлым, будущим и настоящим, у него не было планов, целей, мнений, он ничего не рассчитывал и не ждал, потому что все события, в его понимании, происходили одновременно. В один и тот же момент он уничтожал меня в бесконечно далёком прошлом и сжимался под моим ударом копьём пятнадцать минут назад. Он торжествовал и терял последнюю надежду, ощущал своё могущество и своё бессилие, возвышался и падал. И в этом мареве перемешанных друг с другом мыслей я никак не мог уловить хоть что-то, похожее на ненависть, презрение к Мёртвому… Ко мне… Я хотел, чтобы именно сейчас, будучи поверженным и раздавленным, он собрал воедино и ощутил всю свою злость, всю беспомощность. Чтобы в последний миг жизни он видел перед собой именно меня, того, кто, доказывая ему своё превосходство, прошёл сквозь саму смерть и уничтожил его. Я хотел, чтобы этот последний момент был для него невыносимым.

Он это понял. Медленно кружащие передо мной серо-зелёные щупальца рывком дёрнулись в мою сторону, но дотянуться до меня не смогли. Я чувствовал, как Отец всем телом напрягся, пытаясь придвинуться ко мне, но громадный панцирь не тронулся с места, лишь зашипел посыпавшимся ещё сильнее бесцветным порошком. Зверея от безысходности и собственного бессилия, щупальца начали яростно извиваться в нескольких сантиметрах от моего лица, с угрожающим свистом рассекая воздух… Но до меня доходило лишь лёгкое дуновение, порождаемое их активным движением.

Отец понял, что своими действиями я стараюсь унизить его так сильно, как только возможно, и вытерпеть этого он не мог. Однако дотянуться до меня Грядущий уже был не в силах – ему оставалось только беспомощно метаться на месте, безмолвно вопя от безысходности. Но и этот поток отчаянной ярости долго не продлился: быстро растратив остатки жизни, щупальца на миг замерли в воздухе, после чего тяжело повалились на влажный песок и затихли.

Я продолжал стоять на месте, вникая в произошедшее и определяя своё к нему отношение. Грядущий мёртв! Эта мысль, многократно повторяясь горячим пульсом, гремела в моей голове, вызывая целую волну смешанных эмоций. Я просто не знал, что мне теперь делать! Отец испустил дух до того, как я смог высвободить всю свою ярость – мне нужно было больше! Кровь буквально кричала во мне, требуя наносить Грядущему ещё сотни и сотни ударов подряд. Но это не имело смысла, так как он уже был мёртв.

Глубоко вдохнув, я задержал дыхание и закрыл глаза, стараясь успокоиться. Личность Мёртвого окончательно влилась в мою собственную, я уже даже не чувствовал присутствия чего-то нового в себе. Его боль и ярость стали моими, и я с трудом сдерживал их разрывающее изнутри давление…

Ледяной дождь. Крупный липкий кровавый дождь. Сосредоточившись на нём, я начал медленно остывать. Ощущение было таким, будто дракон злости во мне укладывается отдыхать, изнутри задевая кожу, выбирая позу поудобнее. На смену ему выходила уверенность, порядочно расшатанная бесконечным одиноким пленом в оковах смерти, но всё ещё достаточно крепкая. Теперь, когда я уничтожил одного из Богов своими руками, мне больше не требовалась поддержка высших сил. Я стал готов идти самостоятельно, наравне с ними и даже против них. Я не чувствовал себя ниже них или слабее. Больше не было нужды прятаться от надвигающейся грозы за рассеянностью, наигранной неспособностью заглянуть в будущее и надеждой на то, что всё разрешится само собой…

Открыв глаза, я выдохнул и вдруг ясно ощутил, что часть моей потерянной личности вернулась. Воспоминания были слишком смутными, чтобы из них можно было извлечь что-то конкретное, что-то стоящее… Но я почувствовал, что прямо сейчас бесконечно скучаю по кому-то. Давящая тоска навалилась так неожиданно, что у меня начало перехватывать дыхание. Я не мог вспомнить её имя, не мог вспомнить, как она выглядит, но она была для меня всем. И она была совсем рядом…

Подняв раскалывающуюся на части голову, я вслушался в беспорядочный шум каньона. Посреди стрельбы, криков, взрывов гранат и визга роботов-летунов расслышать что-либо было невозможно, но я и не слушал. Я чувствовал. Чувствовал, как тонкие струи кровавого дождя колеблются, будто струны, по которым пробегает осторожная рука. Это движение начиналось за пределами каньона, где-то там, откуда пришёл Грядущий.

Определившись с направлением, я, подхватив с земли электронное подобие автомата, бросился к выходу из Пелалар. Вокруг меня творилось что-то непонятное: пауки бросались на себе подобных, топтались на месте, падали на землю или, наоборот, пытались встать, с неба, помимо крупных синих и красных капель крови, сыпались разорванные крылатые твари, над головой с визгом проносились самолёты, повсюду вздымались столбы пыли, поднятые пулями. Во всём этом хаосе мне приходилось постоянно менять направление, прыгать, падать, уворачиваться, но это не имело значения. Я видел перед собой лишь приближающуюся искусственную пустыню, сплошь заваленную трупами пришельцев и уставленную помятыми дымящимися танками…