Левиратный брак (СИ)

— Ну, и горазды же вы спать, моя дорогая, — раздался насмешливый голос Виктора. — Просыпайтесь. Приехали.

Барон Леской помог ей выйти из кареты. За серой пеленой дождя Лил разглядела местный приход — невысокое каменное здание с остроконечной крышей. Двери были открыты, внутри горели свечи.

— Осторожно. Не споткнитесь, — предупредил Дэрек.

Маркиз уже поднялся по ступеням и ждал их у входа.

— Почему без вуали? — первым делом спросил пастор Рерих, седой, сухопарый старик с бородой и в очках. Он недовольно глядел на странную пару из-за круглых стёкол. Невеста не в свадебном платье, а жених и, вовсе, в охотничьем костюме.

— Вуаль — признак невинности. К моей невесте это не относится, — объяснил Виктор.

Лилиана задохнулась от возмущения. Неужели нельзя было прояснить ситуацию по-другому, более деликатно?

— Я уже была замужем за братом маркиза, отче. Это левиратный брак, — вздрагивая то ли от гнева, то ли от того, что приходится лгать в таком месте, — пояснила Лил.

— Хорошо, вижу, вам не терпится покончить с необходимыми формальностями, — проницательно заметил пастор. — Приступим к церемонии. Свидетель подойдите ближе и смените выражение лица. Вы не на похоронах.

— Как сказать, — пробормотал Дэрек.

Полумрак и пустота прихода, тишина, в которой раздавался лишь звучный голос пастора, рассказывающего молодым, какая счастливая брачная жизнь их ожидает, колеблющееся пламя свечей делали происходящее похожим на сон. Вот сейчас она проснётся в своей комнате в родном поместье и никакой свадьбы, никакого маркиза, никакой подмены…

— Да, — чётко и громко произнёс Виктор.

Лил удивлённо посмотрела на маркиза. Она пропустила всё, что говорил до этого пастор Рерих. А он продолжал, теперь обращаясь к ней и задавая множество каких-то непонятных ей вопросов:

— …по доброй ли воле…готова ли ты…в горе и в радости…

Девушка искренне пыталась сосредоточиться на том, что говорил ей старик, понять, о чём идёт речь и не могла. Она беспомощно посмотрела на Дэрека, поскольку чувствовала исходящие от него доброту и сочувствие. Но барон смотрел куда-то вниз на носки своих испачканных в грязи сапог. Между тем, пастор замолчал, явно чего-то ожидая.

— Дочь моя, ты будешь отвечать или нет? — недовольный неожиданной проволочкой, поинтересовался он. Было поздно и старику хотелось спать.

Лил посмотрела на Виктора. В его глазах горел мрачный огонь.

— Да, — поспешила сказать девушка, имея в виду, что согласна ответить.

— Объявляю вас мужем и женой. Наденьте кольца друг другу и скрепите союз поцелуем, — с явным облегчением закончил церемонию пастор.

— Но…, - возразила было Лил, не ожидавшая такой быстрой развязки.

— Дорогая, надень кольцо сама, и обойдёмся без поцелуя, — вкладывая в руку девушки что-то гладкое и прохладное, с притворной нежностью произнёс маркиз.

Лилиана взглянула на свою ладонь и окончательно осознала реальность происходящего. Как она могла позволить сестре втянуть её в эту авантюру? На что надеялась? Освободиться от опеки тётушки? Найти в лице маркиза пускай не нежно любящего мужа, то хотя бы друга? Ведь до сих пор она считала, что ужиться можно с кем угодно, было бы желание. А впереди ещё брачная ночь и разоблачение их с Марианой обмана. И она так не привыкла носить корсет…

Перед глазами всё поплыло, язычки пламени свечей вдруг раздвоились, а потом и вовсе померкли вместе с сознанием измученной девушки.

* * *

Он испытывал к ней двоякие чувства: с одной стороны, ненависть, ведь это из-за неё погиб Ральф, с другой жалость. Она лежала на кровати такая хрупкая, бледная, похожая на сломанную куклу…его жена. Ему вдруг понятны стали безумные чувства Ральфа к ней. Эти бездонные голубые глаза завораживали своей невинностью, эти нежные губы были словно созданы для поцелуя, эта грива огненно-рыжих волос манила прикоснуться, зарыться в неё лицом, эту девичью и одновременно женственную фигурку так и хотелось сжать в объятиях. А её непосредственное поведение? Её смелость? И кто научил её так хорошо метать ножи? Её улыбка? Неудивительно, что Ральф полюбил её с первого взгляда. Вот только, кто мог подумать, что за милой внешностью скрывается бессердечная эгоистка.

Девушка пошевелилась и медленно открыла глаза.

— Я рад, что вы очнулись, моя дорогая, — с холодной деланной учтивостью произнёс Виктор. — Мне надо сказать вам несколько слов.

Девушка приподнялась и, видимо, почувствовав, что шнуровка корсета ослаблена, поспешно придержала готовое вот-вот сползти с груди платье.

— Говорите, — слегка осипшим после глубокого обморока голосом сказала она.

— Наш брак будет фиктивным. Это значит, что я не стану заявлять супружеские права на ваше тело, хотя то время, пока в поместье гостят мои друзья, нам придётся спать в одной комнате. Через год по причине вашего бесплодия мы разведёмся, и вы не сможете больше претендовать на наследство, доставшееся вам от Ральфа.