Левые психопаты. От якобинцев до движения «Оккупай» (ЛП)

В 1969 году на «военном совете» в городе Флинт, Мичиган, Дорн похвалила убийства, совершенные «Семьей» Чарльза Мэнсона, поддерживая это преступление как революционный акт. В честь этого Дорн ввела трехпалое приветствие «Уэзерменов», названное «приветствием вилки», что символизировало вилку, которую использовали для того, чтобы вспороть живот беременной актрисе Шэрон Тэйт. Дорн шутливо назвала эти восемь жертв «Восьмеркой Тэйт». Относительно убийств Дорн говорила: «Вскройте этих богатых свиней их же собственными вилками и ножами, а затем съешьте свой обед в той же самой комнате, классно! Уэзермены тащатся от Чарльза Мэнсона!» Дорн и ее муж Билл Айерс, которые в наше время оба удобно устроились в академической среде, пытались не придавать значения комментариям Дорн о Мэнсоне в 1969 году, заявляя, что это было сказано не всерьез, что, по-видимому, означает, что более приемлемо шутить о злодеянии. Тем не менее, в то время, те, кто слышал и знал Дорн, не имели сомнений относительно ее подлинного восхищения Мэнсоном и его смертоносными подхалимами.

Том Хайден пишет:

«Многие люди, включая несколько подпольных газет, впали в иллюзию, будто Мэнсон был преследуемым и недооцененным хиппи. Джерри Рубин был одним из них. Он и Фил Окс пошли проведать Мэнсона в тюрьме. Мэнсон сказал им, что хотел бы вести себя на своем предстоящем процессе столь же вызывающе и дерзко как «Чикагская семерка». Джерри был очарован».

Хайден заявляет, что Рубин (к тому времени биржевой маклер на Уоллстрит), сказал ему, что

«в моем уме я хотел верить, что обвинения против Мэнсона были подставой ФБР. Я настолько романтизировал поведение преступника, что искал любое возможное объяснение, чтобы найти в преступнике что-то хорошее. Если общество сделало Мэнсона безумным, то я думал, что это общество было виновато в преступлениях Мэнсона, не Мэнсон. И такая позиция была частью безумия того времени».

Юрист и писатель Винсент Бульози, биограф Мэнсона, пишет, что Рубин воскликнул: «Я влюбился в Чарли Мэнсона в первый раз, когда я увидел его лицо херувима и сверкающие глаза на телевидении. Его слова и храбрость вдохновляли нас».

Что касается Дорн, то Хайден пишет:

«Гораздо более невероятной была позиция Бернадин Дорн, которая назвала поступок Мэнсона «классным». На последнем митинге «Уэзерменов», прежде чем они ушли в подполье, Бернадин стояла на сцене в мини-юбке и высоких кожаных ботинках, поднимая руку в воздух, ее пальцы делали знак вилки Мэнсона, символ жестокости, которую «Уэзермены» решили причинить буржуазному обществу. «Уэзермены» пришли к заключению, что белые младенцы были «свиньями»…»

Сэйл пишет об этом периоде:

«Анализ «Уэзерменов» пришел к выводу, что белые были практически бесполезны в продолжающемся всемирном противостоянии, и за исключением нескольких храбрых уличных бойцов вроде «Уэзерменов», все они были развращенными, продажными тиранами. Потому, логически, смерть белого ребенка — положительное революционное действие, и действительно, когда «Уэзермены» проводили абстрактные дебаты на «военном совете» [во Флинте в 1969 году] о том, правильно ли убийство белых младенцев, один «Уэзермен» вдруг крикнул аудитории: «Все белые младенцы — свиньи». Отсюда оставался только один шаг к восторженной речи Дорн о банде Чарльза Мэнсона…»

Другие изначальные влиятельные лица в среде Новых левых почитали Мэнсона как современного Христа, коим он действительно считал себя. «Дитя вторника», «оккультная и подпольная» газета, основанная Джерри Эпплбаумом, Алексом Апостолидесом, и другими левыми авторами, которые продолжили создавать «Свободную прессу Лос-Анджелеса», во время процесса над Мэнсоном поместила на первую страницу распятого Мэнсона. В другом номере была фотография Мэнсона с подписью «человек года».

Марион Дельгадо — ребенок-звезда левых социопатов