Лезвие ножа

Я растерялась и, глядя на сестру, нервно заправила прядь за ухо. Так хотелось, чтобы мы были просто двойняшками, подругами, сестрами, а не какими-то кровными врагами. По-другому и не скажешь…

— Карин, чего она меня так ненавидит? Что я ей сделала? Может ты помнишь, потому что я — нет… — едва ли не сквозь слезы прошептала я и, уже приготовившись услышать язвительный ответ, затаила дыхание.

Она меня удивила. Потянулась к своей сумке и достала хрустальный шар, который мне делали на заказ. Там внутри была наша семья на фоне отцовской дачи в Крыму. Что-то больно кольнуло в груди, когда сестра протянула мне его:

— Это все, что осталось от твоей коллекции. Прости… Когда ты пропала, мама впала в бешенство. Была уверена, что ты больше никогда не вернешься домой и разгромила твою комнату. Это все, что осталось, Лин. Прости… Я не успела… — на ее глаза появились слезы, а затем она сморгнула их сразу на салфетку и серьезно продолжила: — В тот день, когда ты сбежала, все были в шоке. Мама часто вела себя странно, да и я тоже… Но ты всегда была кремнем. Мы обе понимали, что сломали тебя в тот вечер. Мама плакала… Что-то шептала про то, что во всем виновата ты и эта гребанная беременность. А когда я уточнила, она в порыве гнева сказала то, что потом долго опровергала.

— О чем ты? Что сказала Лидия? — с интересом придвинувшись к растерянной сестре, я тряхнула шар и золотые блесточки заслонили собой лица моей семьи. Всегда завораживала подобная красота…

— Рассказала, как рожала нас. Дескать, я родилась первая. Она даже ничего не поняла. А затем началась возня с тобой: две суток, операции, обмороки, схватки… Что-то там надорвалось у нее по-женски и после этого физические нагрузки стали запрещены. Представляешь, что это значит для балерины, которая только два года продержалась примой Большого? Ее мир рухнул с появлением тебя.

— Поэтому она так много от меня требовала и видела только плохое. Хотела, чтобы я отработала ее должок… — как-то безэмоционально выпалила я, все еще плохо понимая ситуацию. Наверное, ее осознание придет позже, сейчас же меня зацепила другая деталь: — Стой! Карина… Я не понимаю! У меня ведь рост метр шестьдесят и вес, как у подростка. Я же и в спорт ударилась, чтобы не быть на скелетину похожей, а ты…

Я оборвала себя на полуслове и взглянула на сестру. Кажется, она не обиделась, а только ждала подобных выводов. После чего устало завершила это безумие:

— Да. Я высокая, фигуристая и до десяти лет имела проблемы с лишним весом. Знаю! Эта история мне не понравилась и я провела собственное расследование. В общем, нас перепутали в роддоме. Представляешь, как все банально? Когда мама отошла от шока и спросила у медсестры, кого родила первой, медсестра наотмашь кивнула на меня. Дескать, какая разница? Она даже не представляла, как это поменяет наши судьбы… Маме было тогда плевать на бирки. Она-то и детей до года на руки не брала. Бабуля наша никак не могла вывести ее из стресса…

— И ты сказала…ей? — осторожно уточнила я, стараясь представить, что было бы, будь мама немного требовательнее в этом вопросе. Хотела я бы быть на месте Карины?

— Нет и не буду! — уже в своей привычной манере выпалила она и испуганно посмотрела на меня. — Лин, ну уже ничего не изменишь, понимаешь? А так хоть у меня есть мать. Прошу… Не нужно рушить все.

— Мне уже нечего рушить… — по щеке скатилась слеза. Вот как так получается, что одна не очень ответственная медсестра решила судьбу человека? Или дело в матери, которой просто было нужно найти виноватого и девочку для битья?… Хотела бы я, чтобы мама любила меня больше? Конечно. Но привычка есть привычка. Все мосты уже сожжены. Я никогда не получу больше, чем уже имею. — Не стану, Карина. Не стану ничего говорить… Но, знаешь, мне стало легче после твоего рассказа. Теперь я хоть знаю, что есть какая-то причина. Пусть нелепая и очень обидная, но она есть.

Сестра слабо улыбнулась и, грустно смерив меня тяжелым взглядом, выдала:

— И не возвращайся домой. Вижу, тебе тут лучше. Не знаю, как так вышло, но этот мужчина явно раскрепостил тебя что ли… — за спиной послышались шаги и глухое Варла «машина готова», Карина кивнула и, наклонившись ко мне, тихо шепнула на ухо: — И я никогда не считала тебя убийцей. Пожалуй, твой Максим прав — ты слишком хорошая для всех нас. Лидерам по жизни тяжело принять конкуренцию и чужое превосходство.

Она отодвинулась и тут же стала той надменной Кариной, способной сделать любую гадость.

Решив подтвердить мою теорию, Карина подошла к Варлу и, самодовольно сказав «пока, зятек» снова чмокнула его в щеку, нос и рубашку. Он сдержанно отодвинул ее от себя как можно дальше, но сестричка была очень проворной… самоубийцей!

— На память, дружочек! — «извиняющимся», хотя по большей степени кокетливым тоном, прошептала она ему. Я же молила бога, чтобы пар из ушей Варла не вылился во что-то большее.

Муж отвернулся от Карины с презрительным видом и сжал кулаки. Когда она поняла, что он не видит, то одними губами мне прошептала: «Надежный мужик! Проверку прошел! Берем!» и ушла.

Глава 28