Ли Смолин. Возрожденное время: От кризиса в физике к будущему вселенной

    Рассмотрим один случай, в котором мы изменяем размер флуктуаций плотности, которые, как мы обсуждали ранее в этой главе, определяют, насколько гладко была распределена материя в ранней вселенной. Это важно, так как если они больше, космологическая константа могла бы быть существенно выше критической величины, а галактики все еще будут формироваться в очень плотных регионах, созданных флуктуациями. И тут есть критическая величина для космологической константы, но она возрастает по мере возрастания размера флуктуаций плотности.

    Итак, вы можете повторить рассуждение, допустив, что как космологическая константа, так и размер флуктуаций варьируются по популяции вселенных. Теперь вы вытягиваете из шляпы два числа для каждой вселенной, одно для космологической константы, второе для размера флуктуаций плотности. Мы выбираем эти числа хаотически в пределах диапазона, в котором формируются галактики [23]. Оказывается, что вероятность двух хаотически выбранных чисел быть настолько малыми, насколько они наблюдаются, теперь падает от 1 шанса из 20 до нескольких шансов из 100 000

[24].

    Проблема в том, что, поскольку мы не наблюдаем ни одну из других вселенных, невозможно узнать, какие константы варьируются по гипотетической мультивселенной. Если мы допускаем, что правильная история в том, что по мультивселенной варьируется только космологическая константа, рассуждение Вайнберга правильно. Если мы предполагаем, что, напротив, правильная история в том, что варьируются и космологическая константа, и размер флуктуаций, рассуждение становится менее

к оглавлению

правильным. В отсутствие любого независимого подтверждения того, какая из этих гипотез верна, если вообще верна хоть одна, рассуждение не приводит ни к каким заключениям.

    Так что заявление о том, что рассуждение Вайнберга корректно предсказывает грубую величину космологической константы, неадекватно вследствие более тонкой ошибки, чем мы обсуждали выше. Эта ошибка, которая известна специалистам по теории вероятностей, возникает как только вы злоупотребляете свободой произвольного выбора распределения вероятности, которое описывает ненаблюдаемые сущности и, тем самым, не может быть проверено независимым образом. Исходный аргумент Вайнберга не имеет логической силы, поскольку вы могли бы прийти к другому заключению, сделав другое допущение по поводу ненаблюдаемых сущностей [25].

    Космологический естественный отбор лучше в плане объяснения тех же фактов, поскольку он обеспечивает основание для определения как размера флуктуаций, так и космологической константы. Вспомним, что в некоторых простых моделях инфляции размер флуктуаций сильно антикоррелирует с размером вселенной; это означает, чем меньше размер флуктуаций, тем больше вселенная и отсюда (при прочих равных условиях) больше черных дыр. Так что размер флуктуаций должен быть вблизи нижнего предела диапазона, требуемого, чтобы галактик формировались. Это же, в свою очередь, предполагает, что малое значение для критической величины космологической константы соответствует формированию галактик. Космологический естественный отбор вместе с простой моделью инфляции предсказывает, что как размер флуктуаций, так и космологическая константа должны быть малыми. Предсказание не произвольно, и оно хорошо согласуется с фактами.

    Однако, антропный принцип совместим с намного меньшими вселенными, поскольку отдельная галактика, вероятно, достаточна, чтобы дать начало разумной жизни. Наблюдения подтверждают, что у высокой доли звезд имеются планеты, так что богатство галактики планетами должно быть достаточным для гарантирования, что, как минимум, одна из них имеет жизнь. Добавление многих галактик не увеличит вероятности возникновения жизни.

    Антропный энтузиаст может возразить, что антропный принцип может быть сохранен путем его модификации, при которой мы более вероятно обитаем во вселенной с высоким числом планет, дающих приют жизни. Это дает основание предпочитать вселенные настолько большие, насколько возможно, и это предполагает

к оглавлению

низкую величину и плотности флуктуаций, и космологической константы.

    Должно происходить нечто забавное, поскольку мы, очевидно, изменили предсказание теории, на самом деле не меняя ни одного факта. Две версии антропного принципа не отличаются в любом утверждении по поводу реальной мультивселенной, а отличаются только в том, как мы выбираем вселенные, которые, как мы чувствуем, мы должны рассматривать из намного большей популяции неблагоприятных для жизни вселенных.