Лягушка на стене

Под ровной кожей речной поверхности играли невидимые водяные мускулы. Они то прижимали лодку к берегу, то цеплялись за винт, то выворачивали в сторону мотор. На одном из поворотов подводная струя ударила лодку в бок. Коля резко крутанул ручку газа, «Мистраль» сбавил ход, стал бортом к течению и попал под высокий водяной вал. Мотор, глотнув воздухозаборником живительной влаги, оглушительно чихнул и замолчал. В наступившей тишине удивительно уютно шумела река.

Коля оценил результат аварии, ласково похлопал по почти полной бутылке набежавшего бензина и сообщил мне, что мы сегодня дальше плыть будем на веслах до первого удобного и по возможности живописного места.

Через пару часов мы увидели то, что искали. Из-за поворота высокого берега медленно выплыл остов полуобгоревшего дома. Чуть поодаль огромным надгробным памятником стоял цельнометаллический железнодорожный контейнер. Других строений не наблюдалось.

— Здесь и остановимся, — бодро заявил Коля, указывая на мрачное пожарище.

Мы причалили и пошли к обугленным развалинам. Рядом с остовом дома зияли три глубокие ямы.

— Новый дом хотели заложить или погреб рыли? Подозрительно все это, — задумчиво бормотал Коля, ходя по разоренному огнем и шанцевым инструментом хутору и прихватывая несколько обугленных досок для костра. — Что-то здесь не так, вот попомни мои слова, есть в этом что-то криминальное.

Не успел Коля втолкнуть округлую, прокопченную физиономию котелка в оранжевый частокол пламени, как из-за поворота реки вывернул «Крым». «Рыбинспекция» — было красиво написано белыми буквами на его синем борту. Лодка ткнулась в песок рядом с «Мистралем».

— Так, — строго сказал рыбинспектор, вылезший из «Крыма». — Туристы, что ли? А, экспедиция, — более уважительно произнес он, просматривая наши командировочные удостоверения. — Орнитологи. По птицам, значит. И рыбу небось ловите? Сетки есть?

Мы дружно солгали.

— Смотрите у меня, с сетками поймаю — штраф платить будете. Точно не ловите? А то горбуша уже на нерест пошла, все браконьеры на реке. Ухи хотят попробовать из первой рыбы в сезоне. Вот я их и гоняю. Так, значит, вы не ловите?

— Нет, нет! — уже вполне искренне заверили мы его. (Мы не ловили просто потому, что еще не успели.)

— Ну, раз рыбы у вас нет, тогда держите. — Он поднял со дна своей лодки пару горбуш и бросил их нам на берег. — Птичек своих стреляйте, — продолжал он, подкачивая бензин в мотор. — Можете и лося прихватить. Их знаете сколько по берегу ходит! Подстрелите его, мясо посолите или тушенку сделайте, вам до самого устья и хватит. В общем, отдыхайте, ребята! Только рыбу — ни-ни. Не могу, вечереет, самое время службу нести, — отклонил он наше предложение поужинать вместе и оттолкнулся веслом.

«Рыбинспекция» с воем исчезла.

Мы только надломили ложками рассыпчатые розово-кремовые куски сварившейся горбуши, как еще одна лодка причалила рядом с «Мистралем». Оранжевый цвет действовал на речников как аттрактант[29]. Вновь прибывший «Прогресс» был темно-зеленым. В нем сидели двое мужиков. На борту лодки не менее красивым шрифтом было написано «Охотинспекция». Природу на реке охраняли как следует.

— Что, орнитологи? — спросил вылезший из лодки охот-инспектор. Он имел очень грозное лицо, а на поясе у него болталась кобура. — Птичек стрелять будете? — продолжал вопрошать он: беспроволочный телеграф на реке работал отменно. — А разрешение есть?

Разрешение у нас было, и охотинспектор стал его изучать. Тем временем подошел его напарник. Он был помоложе, не столь свирепого вида и, по всей вероятности, был подчиненным первого. Все эти недостатки он компенсировал своим нарядом: кроме пистолета и огромного ножа в ножнах, висевших у него на поясе, в руках у него был и карабин.

— Только на птиц? — спросил начальник, возвращая Коле красивую бумажку. — А на лосей?

На лосей у нас разрешения не было.

— Смотрите, — наставительно сказала охотинспекция. — Лосей не стреляйте! Поймаю — ружья отниму и уголовное дело заведу!

Мы, ожидая, что события будут развиваться по известному сценарию, наивно полагали, что охранники после этих слов, следуя русской пословице «Что охраняю, то и имею», вытащат из лодки лосиную ляжку и подарят ее нам. Но мы были несколько разочарованы, когда наши гости извлекли из «Прогресса» только полиэтиленовый пакет, полный редиски, огромную буханку круглого белого хлеба и две бутылки вина.

— Ну, орнитологи, налетай на амгуньские яблочки! — сказал старший и высыпал на расстеленную газету редиску, раскрашенную в цвет польского флага.

— Что же вы, ребята, сеток не захватили? — спросил он после пятиминутной паузы, заполненной звоном кружек с нежной брусничной настойкой производства единственного на реке завода, жеванием упоительно вкусного хлеба, хрустом молодого редиса и смакованием нежного мяса сварившейся горбуши. Мы еще раз подивились скорости распространения информации по реке.