Либелломания

– Угадаю, вы здесь не мусор по консервам закатывали.

– Мы делали детское питание, – возмутился шчер. – Высококлассные заменители молока, укрепляющие смеси для недоношенных. Гипоаллергенные кашки. Кашки! А теперь! Если бы только мусор! Если бы!.. Они заключили два контракта. Не один. Одними очистками не добиться нужного баланса белков и жиров.

Шчер поднял лицо к небу, чтобы проглотить новые слёзы. Облака внизу порвались и открыли вид на пригород Миргизы.

– А, секретный ингредиент. Второй контракт с канализацией, раз мух сюда так и тянет? – предположил Бритц.

– С похоронной службой.

– Ого, – брови Кайнорта скакнули вверх.

– А вы что думали, что правда снизилась смертность среди рабов?! – шчер окинул руками планету с высоты трёхсот этажей. – Оказывается, вот что: нас кормят трупами наших близких. Как там… «В дробилку – в сушилку – и к вам на стол!»

Шчер приложил ладонь ко рту, подавляя приступ рвоты. А Кайнорт посмотрел на комм и решил, что в приют всё равно уже поздно.

– Для эзеров переработка тел – нормальная практика, – сказал он. – Разумеется, это следовало указывать на упаковке, но…

– Издеваетесь! Вот возьму и расскажу всем.

– Вот я узнал, и что? Подозреваю, фирма скрывает это не столько от насекомых. Сколько от вас. Но бунтами вы сделаете себе только хуже.

– Я больше не могу, – прошептал шчер. – Не могу больше. Я жену два года не видел. Может, я её… уже съел?

Шчер обернулся к Бритцу и опять сник. Кому он жаловался? Но странный холодный эзер говорил на октавиаре, так может быть, поэтому паук впервые откровенничал с врагом.

– Знаете, было время, когда я бы Вас отговорил, – признался Кайнорт. – Но полчаса назад мне самому хотелось прыгнуть. Кажется, всё, на что я способен теперь, это подтолкнуть. Вам хочется услышать, что станет лучше, стоит только вернуться в цех и ещё чуточку потерпеть. Или что есть какой-то смысл в этой новой жизни, только перестань трепыхаться. Как в зыбучем песке. Или что Вы принесёте больше пользы, пока живы. Но Вы только закатаете больше банок со скорлупой и старушками. И через год вернётесь на эту крышу, только здесь уже не будет меня, чтобы обезболить уход.

– Вы очень точно подметили. Нам же постоянно твердят: свыкнетесь. Но есть разница между тем, когда людей хватают дома и волокут на другую планету, и тем, когда ты вдруг у себя дома – раб. Где-то там далеко – новый мир, в котором ты допускаешь начало новой жизни. А здесь… Всё, что было твоим миром, поедом едят, как термиты. Это как если твою женщину насилуют на твоих глазах! А тебе говорят: свыкнетесь… Нет, я так больше не могу.

Бритц молчал. Шчер покивал сам себе и закончил с твёрдой злобой:

– А если прыгну – кто-то и меня потом съест.

– Шчер съест. А если передумаете – эзер.

– Спасибо! Спасибо, вы помогли мне сделать выбор.

Он вскочил на парапет, шагнул сквозь силовой бортик, и многоэтажный ветрище сорвал его с крыши, как потерянный шарфик. Шчер падал в кучевое море без крика.

– Пожалуйста, конечно, – пробормотал Кайнорт и закурил у бортика. Рабочий день закончился.

Он был уже в орникоптере далеко от небоскрёба, когда пискнул комм:

«Минори Бритц! Поздравляем, вы с треском прошли стресс-интервью. Предлагаем вам должность фервольт-анвербеншефа с зарплатой от тысячи зерпий в неделю (бонусы, страховка и корпоративные ши) взамен скоропостижно уволенного господина Звейга. По всем вопросам…»

Дочитывать он не стал и ответил:

«Купите мой стержень для ручки».

Глава 3. Урок, не предусмотренный расписанием

На другом краю Миргизы двух-трёхэтажные домики толклись без просветов и соревновались между собой в миниатюрности, цветении садовых люминесцентов и постоянстве надписей «Тараканы, убирайтесь вон!» мелом по забору. К чести тараканов, мел стирали каждую ночь. К чести пауков, надписи возникали на прежнем месте, как пятна крови в замке с привидением.