Личинка

это не удалось: боль пронзала будто иголками всю ногу и прекращалась

только в районе нижней части живота.

– Я же вижу, что тебе очень больно, – сочувственно произнесла женщина и

прекратила обработку, снова начав рассматривать рану. – Что-то мне не

нравится твоя нога.

На лице врача отразилась озадаченность, и Джонни приподнялся, чтобы

самому еще раз взглянуть на порез. Нога действительно стала выглядеть не

лучшим образом: неглубокая рана дала сильное покраснение вокруг себя и

нещадно горела, складывалось ощущение, что ее прижигают раскаленным

железным прутом.

– Надо же, вроде не сильно порезался, всего лишь лезвием по касательной

задел, и такое получилось, – поразился Джонни. – Вы мне аккуратно

перевяжите ее, чтобы кровь остановить, и я работать пойду, а то и так уже

начальство криво смотрит…

Женщина вновь принялась за обработку раны, стараясь не причинять

неприятные ощущения Джонни и, когда повязка была наложена,

посоветовала ему все же отправиться в больницу, чтобы провести все меры

по предотвращению заражения. Но Джонни отказался.

– Я и так сегодня до обеда без напарника работать буду, – сообщил он,

пытаясь приподняться на ноги. – Так что мне никак нельзя уходить, иначе не

только себя подставлю, но и Доминика. У него дома какие-то проблемы, вот

он и отпросился, а я пообещал, что за двоих поработаю, пока его не будет.

Врач кивнула, и молча пошла в сторону вагончика. Солнце сегодня

жгло нещадно, высохшая пыль застилала глаза, еще больше осложняя и без

того тяжелую работу. Когда Джонни все же с трудом удалось встать на ноги,

он вновь вскрикнул от нестерпимой боли, вмиг пронзившей пораненную

конечность. Джонни выругался и, превозмогая себя, направился к

неразделанным тушам, чтобы загрузить их на тележку и перевезти в

53

перерабатывающий цех. Сегодня работы было еще больше, чем в

предыдущие дни. Хозяева объяснили это тем, что собираются прекратить на

какое-то время забой кенгуру – их количество быстро сокращается, и

необходимо пополнение. А пока это пополнение будет происходить, работа

цеха может быть приостановлена – в общем, незапланированный отпуск у

всех работников. Конечно же, отдыхать любят все, но услышав сообщение о

скором временном прекращении труда, народ заволновался: не меньше любви

к отдыху существует и любовь к деньгам. Но если нет работы, то нет и денег

– логично размышляли они. На удивление, хозяева пообещали не прекращать

платить зарплату в то время, пока цех не будет функционировать, с условием,

что по первому требованию все работники вернуться к своим обязанностям.

Кое у кого это сообщение вызвало удивление, но в целом народ не стал

задавать лишних вопросов и теперь с удвоенной силой трудился на ферме и в

цеху, стараясь переделать как можно больше работы за день, чтобы скорее

выйти в оплачиваемый отпуск.

Джонни тоже собирался с утра на ферму в приподнятом настроении,

предвкушая, как совсем скоро сможет получать деньги, ничего не делая. И

только Доминик ходил накануне какой-то озадаченный и хмурый: то одно ему

не нравится, то другое. А в конце рабочего дня и вовсе заявил, что не сможет

прийти на работу утром и попросил Джонни заменить его.

– Ты не волнуйся, я приду к обеду, и тогда ты сможешь отправиться домой,

отработаю за нас двоих, – уверял Доминик, с непонятной тревогой глядя на

Джонни. – Поверь, дело у меня серьезное, сейчас сказать не могу, но завтра

все узнаешь.

Впрочем, долго уговаривать Джонни не пришлось – почти сразу

молодой человек согласился, тем более что на вечер он уже придумал свои

планы, и подмена была как раз кстати. И вот теперь такое невезение – совсем

легкое ранение привело к таким последствиям, что на ногу стало

практически невозможно наступать. Кряхтя и постанывая, Джонни принялся

загружать туши на тележку, но его усилий хватило всего на несколько минут

– молодой человек рухнул около тележки на землю, потеряв сознание.

– Джонни, вставай! Эй, ты слышишь меня?

Доминик склонился над напарником и хлопал его по щекам. Видя, что

эти действия не приводят к видимому результату, мужчина вытащил из

внутреннего кармана рабочей безрукавки бутылку с прохладной водой и,

открутив крышку, плеснул в лицо Джонни.

– Друг, ну давай же, давай, – бормотал Доминик, тревожно глядя на

перебинтованную ногу Джонни. – Эй, парень, открой глаза. Да что с тобой?

Спустя пару минут молодой человек все же с трудом разлепил веки и

помутневшим взглядом начал осматриваться по сторонам. Сколько он

провалялся без сознания, Джонни ответить затруднялся, но высчитать это не

составило бы труда: женщина-медик приходила обрабатывать рану почти что

в начале смены, поработать ему удалось всего ничего, а Доминик пришел на

ферму ровно в полдень. Получалось, что сознания Джонни лишился

примерно на полчаса – час. Странно, что никто этого не заметил.

54

Боль в ноге теперь трансформировалась и вместо пронзительно-

колючей стала тупой. Но зато появилось новое невыносимое ощущение в

районе груди – будто сердце сейчас выпрыгнет наружу, так сильно оно

колотилось.

– Джонни, что с тобой? – Доминик присел рядом с молодым человеком и

приподнял его голову. – Скажи, что ты чувствуешь? Ну, говори же, не молчи!