Личная неприятность Темного Владыки

А вот остальные. Она не помнит – наверное, потому что не хочет вспоминать. Потому что с какой-то стати в произошедшем тогда винили её. Как же – их дети погибли, а она – дочь ведьмы – выжила. Их можно понять. Можно. Но вот принять и простить – нет. Она болела тогда очень долго – а, когда все же встала на ноги, поняла, что осталась совсем без друзей, наедине с людской ненавистью, сплетнями и осуждением.

– Ты и сама уже все поняла. Память людей прячет все плохое на дне, но это не значит, что оно исчезло.

– Но… как это связано с тем, что мать продала меня вам? За что?!

– А ты правда настолько глупа, что не догадываешься?

Хищное лицо нависло совсем близко, обдало вдруг холодом. Но, проклятье, отчего-то рядом со светлыми было гораздо страшнее, чем теперь.

– Она меня выходила, – ответила, не сердясь, медленно, пробуя каждое слово. Сердце уже не обливалось кровью – все давно отболело, это лишь ещё один штрих её прошлого, – но… если вы говорите, что я умирала – а мать давно не обладала прежними силами, значит, едва ли она могла меня исцелить сама. Она заняла силы у вас?

– Почти, – вдалеке пророкотал гром, и промелькнула яркая вспышка света, тут же накрытая клубящейся тьмой. Айна сжалась. Забыла совсем, что происходит там, совсем недалеко – за деревьями, – не волнуйся, дитя древней крови, мы не отдаем свое, – жесткая ладонь легла на плечо, странным образом успокаивая.

– Так вот, говоря о твоей матери… она истратила собственные силы, не хотела тебя терять, – быстрый взгляд из-под ресниц. Он правда надеется, что она поверит в сказку о дружной заботливой семье? – поскольку уже успела договориться о брачном договоре для тебя к первому совершеннолетию.

Вот так новости! Право слово, матушка и тут удружила.

– Последствия, судя по всему, могли быть серьезными.

– А кто был женихом? – рискнула вмешаться, напоровшись на ощутимо недовольство – так и прянуло жутью.

– Мне это не было интересно, – неуловимое пожатие плеч, – кто-то по ту сторону гор.

Сердце неприятно заныло. Слишком много совпадений.

– В любом случае, она, сама до конца не осознавая, что делает, попросила возместить свои силы – ведь выгорание ведьмы ведет к её смерти. Что ж, это была неплохая сделка, хотя она, как и всегда, думала, что сможет обвести нас вокруг пальца. Меня поражает наивность смертных…

Тьма всколыхнулась кольцами, вызывая дрожь на кончиках пальцев и странное томление.

– Она думала, что не придется меня отдавать?

– Она решила обхитрить нас и оставить ни с чем. Но никому не позволено нарушать правила сделки, – тонкие ноздри раздулись, словно втягивая неведомый ей аромат, – как только она начала осуществлять свой обман – умерла, – закончил равнодушно.

Вот оно что. Он от неё ждет криков и истерики? Жалко. Немного. На самую капельку её окаменевшего «ублюдочного» сердечка, как выражалась матушка. Ровно столько, сколько было бы жаль, услышь она такую историю о совершенно не знакомом человеке.

Спина от воспоминаний о счастливом детстве ноет до сих пор.

Она так задумалась, что даже не заметила, как из леса прилетел тонкий золотой луч, впившийся в запястье с неожиданной силой. Не поняла, не успела осознать, как брызнула на землю кровь. Боль пришла мгновение спустя – когда луч стал вгрызаться в плоть, казалось, напитываясь её болью.

Неуловимое движение сбоку. Бросок. Тень пронеслась мимо неё, ломая кусты. Раздался оглушительный треск. Вопль боли – и по траве покатилось что-то круглое, странной формы. Кажется, это была голова того светлого, который хотел её увезти. Ради собственного спокойствия она не вглядывалась – не до того.

Из-за деревьев выступила подернутая флером хаоса фигура, тихо смеясь и мурлыча что-то под нос. Пахнуло безумством. Длинные когти были покрыты темной пленкой, которую знакомый рыцарь-слуа небрежно стряхнул на траву.

– Сохрани вас Лес, – она ещё успела улыбнуться, когда подогнулись ноги.

Прохладные руки легко удержали на весу.

– Ох уж эта смешанная кровь… – пробормотали над ухом, – ладно, спи. В этот раз моя вина…

Лес что-то шептал и шелестел, напевая свои песни, делясь горестями и печалями, голова клонилась, пока не упала бессильно на плечо спутнику, и сознание облегченно уплыло в сон.

Интерлюдия 1. О проблемах царственных фэйри

В сердце древнего леса вилась тьма, касалась сплетенного из могучих мерцающих ветвей древесного трона, оседала на деревьях, серебряной паутиной взвивалась по углам зала. Эта тьма была особенной – она проникала в самую суть сердец тех, кто имел смелость сюда зайти, она пронизывала их своими нитями, выпивая самые сокровенные тайны. Тьма ластилась к ногам замершего на троне фэйри. Его длинные иссине-черные волосы рассыпались по плечам, а на лице застыло болезненно-напряженное выражение. Казалось, он что-то высматривал – внимательно, выжидающе. И дождался.