Личная жизнь адвоката

Ева немного нервничала из-за того, что не умела говорить красиво, как это делал Артем, а могла допустить в речи жаргонное словечко и даже выбраниться по настроению. Так делали все в ее окружении. Но только не Артем. Однажды, стукнув себя дверцей машины по пальцу, она выругалась, как обычно. Но, увидев пристальный взгляд Артема, Ева струхнула. Не хватало еще, чтобы он бросил ее из-за ее пристрастия к матерщине. Впредь девушка старалась контролировать свою речь.

Правда, его очень веселила ее непосредственность. После визита к нему домой он не стал выговаривать, что ей следовало бы вести себя скромнее. Милица Андреевна тогда была в шоке. Она даже не вышла из своей спальни проститься с гостьей. Антон Алексеевич был куда любезнее. Он не накричал на нее, когда она по неосторожности едва не уронила на пол скелет кошки.

– Ой, я все склею! – пообещала она, держа в руках отскочивший позвонок.

Артем рассмеялся. Профессор же заверил ее, что сам все сделает.

– Надо же, – удивленно шептала она на ухо Артему, когда они покидали кабинет ученого. – И за это платят деньги?

В общем, ее появление вызвало потрясение. После этого она стала бывать в доме Винницких почти каждый день, правда, стараясь пользоваться отсутствием хозяйки.

Они с Артемом стали близки, и это обстоятельство всколыхнуло в ней море нерастраченных чувств. Ева и не подозревала, что значит заниматься не сексом, а любовью.

– Боже мой, – шептала она. – Ты – мой первый мужчина.

Это была истинная правда. Ведь два десятка кавалеров, с которыми она имела дело до этого, не считались. Настоящей женщиной она стала только в объятиях Артема. Ее чувственность превосходила все его ожидания. У него самого никогда не было женщины подобной Еве. Дерзкая, страстная, раскованная, она пьянила его, как вино. Им казалось, что они никогда не смогут насытиться друг другом. Их не смущало присутствие в доме ученого. Антон Алексеевич всегда был в своем кабинете и даже не подозревал, что по его дому движется ураган страстей. Хуже обстояло дело с домработницей Сашей, которая постоянно шпионила за ними, а затем наушничала хозяйке. Милице Андреевне все это, безусловно, не нравилось, но она не решалась на открытое противостояние. Время от времени она допускала острые шпильки в адрес новой подружки сына или же принималась что было сил хвалить в ее присутствии Жанну Лисовец. Такое положение вещей сильно напрягало Еву, пока она не поняла, что присутствие Жанны в жизни Винницкого было скорее виртуальным, чем реальным. Они не виделись, разве что списывались по электронной почте.

– Мечтать о Жанне – это все равно что спать с родной сестрой, – говорил Артем, и она ему верила.

Тем не менее госпожа Винницкая постоянно доводила до сведения Евы, в каком платье была Жанна на последней вечеринке, каковы перспективы ее карьерного роста. Кроме того, разумеется, упоминались родители Жанны, их интеллигентность, успешность. «Яблоко от яблони…» – многозначительно говорила Милица Андреевна, полагая, что образования Евы хватит для того, чтобы продолжить известное высказывание. В этом смысле Ева недалеко ушла от своей матери: не то поломойки, не то няньки.

Как-то раз Ева имела неосторожность оказаться в доме Винницких, когда Милица принимала своих близких знакомых. По этикету требовалось представить гостям подругу сына, что хозяйка сделала с большой неохотой.

– Это знакомая Артема, Ева, – представила она. – Она работает в сфере медицины.

У нее язык не поворачивался признаться в том, что подруга ее сына работает медсестрой.

Надо сказать, знакомые Милицы Андреевны проявили больший такт. Они отнеслись к девушке тепло. Возможно, из-за того, что в этот раз она была в простом брючном комплекте из голубой джинсы, который весьма неплохо смотрелся с ее рыжими волосами и зелеными глазами. А может, они просто в отличие от Милицы Андреевны не видели в ней угрозы. Девушка выглядела стильно и могла оказаться кем угодно: молодым врачом, аспиранткой мединститута, представительницей индустрии красоты.

Ей задали несколько вопросов, и Ева весьма удачно на них ответила. Потом она рассказала какую-то короткую забавную историю, гости остались довольны. Артем все время стоял рядом, он гордился ею. Но лицо его матери оставалось кислым, словно она вместо чая отпила уксуса. Она ожидала, что рыжая нахалка опозорится и это будет хорошим назиданием ее сыну, очень чувствительному к мнению посторонних. Но Ева пока вела себя так, что даже ей не за что было ее упрекнуть. Но госпожа Винницкая не была бы сама собой, если бы не попыталась поставить самозванку на место. В тот момент, когда Ева уже расслабилась, она нанесла неожиданный удар.

– А много ли сейчас платят медсестрам? – спросила она, небрежно перекидывая ногу на ногу. – Говорят, что вы иногда вынуждены подрабатывать санитаркой? – она с улыбкой оглядела окружающих. – Увы! Ева – всего лишь медсестра из городской больницы.

В ее взгляде сквозили жалость и снисхождение.