Личности

Они миновали несколько дверей, голоса стихали. Вышли к широкой, хорошо освещённой площадке, прошагали мимо лестницы и оказались у первой двери с полноценной ручкой.

Дверь отворилась, брызнул яркий свет, и Миша медленно воспарил в белоснежный кабинет, как ангел на колеснице в рай. Посреди кабинета за широким светло-коричневым столом, нахмурив брови и уткнувшись в папку с бумагами, сидел апостол Пётр, по крайней мере Миша увидел его таковым. Хлопнула дверь, апостол оторвал взгляд от бумаг и, пригладив седую бороду, сказал:

– О-о-о, добро пожаловать. Присаживайтесь!

Его усадили на деревянный стул примерно в метре от стола.

– А вы… – Миша не решился выговорить своё предположение и запнулся.

– Старший психиатр, меня зовут Геннадий Викторович, будем знакомы, – он поправил тёмно-зелёный галстук, видневшийся из ворота ослепительно-белого медицинского халата.

– Ах да, – Миша робко улыбнулся и заёрзал на стуле.

Он не знал, куда деть руки, они мешали, словно были лишние на его теле. Он то складывал их перед собой в замок, то клал на колени или просто свешивал, а потом скрещивал на груди, но и это казалось ему неуместным. Хотел приподняться, чтобы сесть поудобнее, но на плечо ему опустилась тяжёлая рука санитара, стоящего за спиной. Миша вздрогнул. Санитар кивнул, всем своим угрожающим видом показывая, что не нужно делать резких движений.

– Расслабьтесь, мы всего лишь побеседуем, – Геннадий Викторович перелистнул дело в папке.

В этой папке весь он, Михаил Александрович Лисичкин. Весь, как на ладони. Словно обнажённый, он сидел перед человеком, в руках которого находилась власть над его душой, телом и умом. В особенности над умом!

Миша блуждал взглядом, пытаясь зацепиться за что-нибудь, что выделялось бы из общего белого фона: фикус, галстук врача, стол. Нет, стол почти пустой. Его взгляд остановился на тёмной восьмиуголке доктора и его коричневом пальто, что висели на вешалке у медицинского шкафчика.

– Итак, вы у нас уже неделю. Как себя чувствуете? – мягко, но уверенно спросил доктор.

– Сказать честно, не очень. От этих лекарств я чувствую себя недоумком.

Геннадий Викторович что-то записал.

– Понимаю, но это необходимые процедуры. Без них ваше выздоровление невозможно. Сейчас нам нужно подобрать наилучшее лекарство для вашего случая.

– Я не мог разговаривать, – пожаловался Миша, – с трудом вспомнил несколько слов, но и их едва выговорил.

– Судорог не было? – спросил доктор, будто и не заметив жалоб.

– Нет, но очень болит спина.

– Угу… – он снова сдвинул густые брови и сделал пометку. – Галлюцинации? Ничего необычного, нереального?

– Нет…

– Прекрасно!

– Хотя… Мне всё время казалось, что я один. Что вокруг никого. Мой сосед рыдал всю ночь, а я… чтобы убедиться, что он есть, что он настоящий, приходилось смотреть, иначе…

Геннадий Викторович что-то записал и вновь уставился на Михаила, который всё не унимался:

– Здоровый же бугай этот. Плачет всё время, спать не даёт. Я было хотел сказать ему чего, но побоялся.

– Занятно! Ещё есть жалобы?

– Мне тяжело думать, тяжело двигаться. А ещё меня тошнит.

– Вы привыкнете.

– Так будет постоянно? – слабым голосом спросил он.

– К сожалению, скорее всего – да! – доктор соединил руки в замок и уложил их на стол, – это побочные эффекты нейролептиков.

Миша обречённо кивнул.

– Ну что вы, не печальтесь! Главное, мы начали лечение, будем надеяться, что это… скажем так… временные неудобства, – он перелистнул дело к началу. – Давайте поговорим, о вашем прошлом.

– Если надо, – Миша шумно выдохнул и почувствовал, как задрожал всем телом.

Геннадий Викторович достал телефон и положил на край стола. Если бы Миша захотел, то смог бы дотянуться до него пальцами.

– Я включу диктофон, – сообщил доктор, – вы не против?

– А моё мнение что-то изменит?

Геннадий Викторович улыбнулся:

– Нет, но я предпочитаю не держать секретов от больных и уж тем более не обманывать, а быть наиболее вежливым и благожелательным, – он коснулся экрана, запустив запись. – Итак, начнём с простых вопросов. Назовите полное имя.

– Михаил Александрович Лисичкин.

– Возраст?

– Двадцать семь.

– Помните, почему вы здесь очутились? – с этим вопросом его голос стал твёрдым, как скала.

Миша растерянно помотал головой.

– Я болен. Хочу вылечиться.

– А причина?! Почему вас забрали?