Личные мотивы

Настя медленно положила на стол зажигалку, которую нервно крутила в пальцах, и пристально посмотрела на Чистякова.

— Ты хочешь сказать, что это могло быть убийство с целью не дать Евтееву совершить определенные действия?

— Именно, Асенька, именно. Например, не дать ему кому-то что-то рассказать. Или обнародовать какой-нибудь компромат, который, кстати сказать, вполне мог у доктора храниться и который изъяли в момент убийства. Почему ты ни разу не подумала в этом направлении?

— Потому что у меня зашорены глаза, — грустно проговорила Настя. — Я вбила себе в голову, что врач, детский хирург, не может быть связан ни с каким компроматом и ни с каким бизнесом. А ты, как всегда, прав. Но я себе не представляю, откуда у Евтеева мог взяться какой бы то ни было компромат. Я встречаюсь с его окружением и вижу, что среди них нет никого, кто бы…

— Ася, вот помяни мое слово — корни этого дела надо искать в Руновске, — твердо заявил Алексей. — Не зря у доктора характер так испортился. И испортился он не потому, что ему здесь было плохо, а потому, что перед его отъездом из Руновска там что-то произошло. Что-то такое, о чем он знает кое-что нехорошее, и спустя много лет появилась опасность, что он кому-то об этом расскажет.

— Спустя много лет… — задумчиво повторила Настя. — Это значит, что мне нужно искать человека, совсем недавно появившегося в окружении доктора. Это должен быть или какой-то старый знакомый, которого давно не было видно, или кто-то совсем новый. Леш, но мне пока такой не попался.

— Сколько человек осталось в твоем списке?

— Двенадцать.

— А было?

— Двадцать три.

— Говоря математическим языком, осталось больше половины. Это означает, что шансы у тебя еще очень хорошие, — подытожил Алексей. — Не унывай, подруга, у тебя все получится, я уверен. Но в Руновск ехать все равно придется.

— Леш, мне неловко… Я тебя выдернула из Москвы, сорвала с работы, обещая отдых на курорте, а теперь тебе придется тащиться вместе со мной в этот зачуханный Руновск. Давай я одна поеду, а ты вернешься домой.

— Еще чего! — возмущенно фыркнул Чистяков. — Между прочим, про Руновск — это моя идея, и я ни за что тебе ее не подарю. Поедем вместе. Считай, что у нас с тобой свадебное путешествие. И потом: куда ты без меня? Как ты без меня? Ты же совершенно беспомощна, ты даже адрес по карте найти не в состоянии. И без моего пригляда любой предприимчивый пацан раскрутит тебя на бешеные бабки.

— Ты мне мальчика с обезьянкой теперь до самой смерти будешь поминать? — обиженно спросила она.

— А как же! Если не держать тебя в тонусе, ты так и будешь раздавать деньги направо и налево, — пошутил Леша. — Кстати, в рамках разработки моей гениальной идеи я готов вместе с тобой встречаться с остальными персонажами из твоего длинного списка. Хочешь?

— Хочу, — обрадовалась Настя. — Я так увлекаюсь процессом получения ответов на свои вопросы, что забываю следить за реакциями. А это очень важно. Это даже важнее, чем сами ответы на вопросы. Я буду разговаривать, а ты наблюдай внимательно и запоминай все детали.

Когда поздним вечером они вернулись в гостиницу, список сократился до восьми человек. Четыре состоявшиеся в этот день встречи не принесли ни новой информации, ни новых версий, ни хотя бы каких-нибудь подозреваемых. Никто из тех, с кем встречались Настя и Алексей, не подходил ни под описание, данное сиделкой, ни под теоретический портрет, нарисованный за обедом самой Настей.

— Леш, осталось всего восемь человек, — пробормотала она, укладываясь спать. — Наши шансы тают на глазах.

— Восемь из двадцати трех — это примерно тридцать пять процентов. Асенька, это очень приличный шанс на успех, — откликнулся Чистяков. — Спи, отдыхай, набирайся сил. Завтра продолжим.

Но следующий день снова не принес ничего нового. В первой половине дня они встретились еще с пятью человеками из списка. Осталось найти троих — и список, который так и не удалось расширить, будет исчерпан. В беседах со знакомыми Дмитрия Васильевича Евтеева не появлялись ни новые факты, ни новые имена, помимо тех, о которых упоминали хозяин гостиницы Бессонов, супруги Фридман и вдова хирурга Симоняна.

Настало время обеда, и Чистяков привел Настю в ресторан под названием «Афродита».

— Название с претензией, — недоверчиво заметила Настя, подходя к зданию и глядя на большую вывеску.

— Никаких претензий, это ресторан греческой кухни, — коротко пояснил Алексей.

Едва они переступили порог, к ним со всех ног кинулся администратор.

— Добро пожаловать, рады вас видеть, проходите, пожалуйста, вам накрыт самый удобный столик.

Чистяков как ни в чем не бывало проследовал за администратором в глубь красиво декорированного зала, не обращая ни малейшего внимания на Настин оторопелый вид. Столик действительно был накрыт и украшен огромным букетом цветов в керамической вазе. Леша пододвинул жене стул и уселся напротив.

— Леш, это что? — шепотом спросила она. — Почему с нами так носятся? Откуда весь этот пафос?