Личные воспоминания о Жанне д'Арк сьера Луи де Конта, её пажа и секретаря

- О милостивый король, наконец-то свершилась воля Божья! Вы пришли в Реймс и возложили на себя корону, принадлежащую вам по праву. Мой труд окончен; отпустите меня с миром, дозвольте вернуться к матери - она старая и хворая и нуждается во мне.

Король поднял ее и перед всеми собравшимися воздал ей хвалу в восторженных словах; он вновь подтвердил дарование ей титула, равного графскому, и назначил свиту, подобающую ее достоинству. Потом он сказал:

- Ты спасла королевство. Требуй же себе награду, и она - твоя, хотя бы мне пришлось для этого разорить мое королевство.

Вот это была истинно королевская щедрость. Жанна снова опустилась на колени и сказала:

- Тогда, милостивый король, прошу вас, освободите вашим королевским велением мою деревню от податей - она бедна и вконец разорена войной.

- Будет исполнено. Что еще?

- Это все.

- Все? И ничего больше?

- Это все. Других желаний у меня нет.

- Но это же ничто-менее, чем ничто! Проси же, не бойся!

- Нет, милостивый король. Не понуждайте меня. Мне ничего не надо, кроме этого.

Король был озадачен и на мгновение умолк, стараясь уяснить себе это диковинное, невиданное бескорыстие. Затем он поднял голову и сказал:

- Она отвоевала королевство и венчала короля на царство. И она ничего не хочет просить в награду - только эту малость, да и ту не для себя, а для других. Так и подобает: она показала, что ее сердце и разум полны таких сокровищ, к которым не может ничего прибавить ни один король, хотя бы он отдал ей все свое достояние. Да будет так: объявляем, что деревня Домреми, родина Жанны д'Арк, Освободительницы Франции, прозванной Орлеанской Девой, отныне и навечно освобождается от всех поборов и податей.

Тут серебряные трубы издали звонкий, радостный звук.

Вот о чем она мечтала в тот день в лугах Домреми, когда мы спросили ее, какую награду она попросит у короля, если он когда-нибудь скажет ей: проси! Предвидела ли она, что этот день наступит? Как бы то ни было, ее просьба показала, что после всех почестей, какие выпали ей на долю, она осталась такой же простодушной, как тогда, и так же мало думала о себе.

Итак, Карл VII "навечно" отменил подати. Благодарность королей и государств часто бывает недолговечна, их обещания забываются или намеренно нарушаются; гордитесь же, дети Франции, что это свое обещание Франция не забыла. С тех пор прошло шестьдесят три года. Шестьдесят три раза собирали с тех пор подати в округе - со всех деревень, кроме Домреми. Сборщик податей никогда не появлялся в Домреми. Деревня давно позабыла этого вестника беды и разорения. Заполнены уже шестьдесят три податных книги; они хранятся среди прочих государственных документов, и всякий может в них заглянуть. Вверху каждой страницы всех шестидесяти трех книг значится название деревни, а внизу - сумма налогов, которую она платит. И так - на каждой странице, кроме одной.

Да, именно так. В каждой из книг есть страница, озаглавленная: "Домреми". Но на этой странице не проставлено ни одной цифры. На их месте написаны три слова. Они вписываются туда из года в год. На белой странице, как трогательное напоминание, стоят благодарные слова:

DOMREMI

Rien. La Pucelle

[Домреми: ничего. Орлеанская Дева]

Как это кратко и как значительно! Это - голос народа. Мы словно видим, как суровое и несклонное к чувствительности нечто, именуемое правительством, склоняется перед великим именем и говорит сборщику податей: "Сними шапку и проходи - так велит Франция". Да, обещание выполняется и будет выполняться всегда. Недаром король сказал: "навечно".

[Обещание это свято выполнялось более трехсот шестидесяти лет; но старый де Конт поторопился со своим предсказанием: во время бурь французской революции обещание было забыто, и привилегия отнята. Об этой привилегии не вспомнили до сих пор. Жанна не требовала, чтобы ее помнили, но Франция помнит, чтит и любит ее; Жанна не просила себе памятника, но Франция воздвигла их множество; Жанна не просила о церкви для Домреми, но Франция ее выстроила; не просила Жанна и о причислении к лику святых, а ей предстоит сейчас и это. Все, о чем Жанна д'Арк не просила, было ей щедро дано. А единственная ничтожная милость, дарованная ей по ее собственной просьбе, отнята у нее. В этом есть нечто невыразимо грустное. Франция задолжала Домреми за сто лет, и едва ли найдется французский гражданин, который проголосует против уплаты этого долга. (Прим. переводчика.)]

В два часа пополудни церемония коронации была наконец окончена. Ее участники во главе с Жанной и королем вновь торжественно проследовали вдоль главного придела собора; звуки органа и приветственные клики слились в общий радостный гул, какой редко доводится слышать.

Так окончился третий памятный день в жизни Жанны. Как недалеко отстоят друг от друга эти даты: 8 мая - 18 июня - 17 июля!

Глава XXXVI. Жанна получает вести из дому