Личный бумажный Демон

– Видите, он запечатан. Знаете что там? Там результаты повторных анализов, которые либо подтвердят, либо опровергнут мой смертельный диагноз. Вот уже два месяца, как я не решаюсь открыть его. Боюсь. Вдруг подтвердится, что мне тогда делать? Как жить оставшееся время, точно зная, что это конец? Но с другой стороны, от того, что я его не открываю, легче мне тоже, не становится. Этот мой бумажный демон, не дремлет, он растёт, и делается тяжелее с каждым днём. Хотя с виду он очень безобидный. Подумаешь простой конвертик, бумажка, каких полно в любом магазине. Но это не так, он совсем не прост, он хитрый, и сильный. И он знает моё слабое место. И давит, в него, сильнее и сильнее. И я чувствую, как мне не хватает воздуха, как он вытягивает из меня жизнь. – она замолчала, оглядывая притихших зал, – И вот что я сделаю с ним прямо сейчас, при вас. Есть у кого-нибудь зажигалка?

Сразу несколько рук протянули ей свои зажигалки. Она взяла одну из них.

Щёлкнув несколько раз, зажгла.

– Мне надоело, что он управляет моим страхом. И я убью его сейчас на ваших глазах.

Она поднесла зажигалку к конверту и подожгла его. Вначале загорелся один уголок, потом второй, потом пламя сильно разгорелось и стало быстро пожирать бумагу. Светлана повернула его боком, чтобы не обжигаться. Потом подняла за кончик вверх, давая ему догореть, и так держала, пока у неё в руке не остался совсем маленький кусочек, который она бросила на стол и он тоже не превратился в пепел.

Некоторое время никто не двигался, все поражённые произошедшим, продолжали сидеть молча, уставившись на то место, где догорел последний клочок. Потом кто-то первый начал хлопать в ладоши, кто-то подхватил, и вот уже все встали и стоя стали аплодировать Светлане. Дружно и долго, не желая останавливаться. Светлана подняла руку, показывая, что ещё не закончила. И когда все утихли продолжила:

– Я сожгла его не потому, что хочу спрятаться от него. Нет. Просто он мне больше не нужен. Я сама хочу и буду определять свою судьбу, сама буду решать, сколько мне ещё жить и зачем. Вот главное что я поняла – наши демоны не в конвертах, и не в злой судьбе, а в нас самих, в наших головах и в наших сердцах, и надо просто выгнать их оттуда. И спокойно жить дальше. Это в наших силах – я точно знаю это.

Она замолчала.

И новая волна оваций, заполнила небольшую комнату.

– Спасибо, спасибо, – пришла в себя заведующая, переставая хлопать, в свою, – на этом я думаю, мы завершим нашу пресс-конференцию. Давайте перейдём в залы с экспонатами, где наши специалисты подробнее расскажут вам о каждом из них.

Светлана, стала собираться, автоматически убрав рисунок Врубеля в папку. Но спохватилась, что его надо повесить на место, поднялась, и в сопровождении толпы журналистов, которая почти, что пронесла её в нужный зал, водрузила его на стену. После чего на неё опять пос ыпались вопросы: Кто она? Чем занимается? Какой у неё диагноз? Что она собирается делать? Будет ли повторно обследоваться?

Кто-то предложил помощь, в поиске хорошего врача, кто-то стал приглашать для интервью и так далее и так далее. Лишь с огромным трудом, ей удалось выбраться, а точнее – ускользнуть из музея на улицу. Где она столкнулась лицом к лицу с Марией.

– Что было в конверте?

– Неважно.

Девушка долго смотрела на неё, как будто видела в первый раз.

– Ты странная.

– Наверное.

– Пригласи меня куда-нибудь, сегодня…

Следующий день час дня.

Светлана открыла глаза за секунду до звонка телефона, «Ну вот и началось», – с удовлетворением потянулась она и посмотрела кто это. На экране горел вызов от Бартман.

– Да, Наталья Владимировна.

– Вы уже знаете? – послышался в динамике бесцветный голос.

– О чём? – переспросила Светлана потягиваясь.

– По всем новостям идут репортажи, что ограблен музей Лермонтова. Вы не слышали что ли ещё?

– Я ещё не включала телевизор. Поздно легла вчера…

– О, я вас разбудила?

– Почти, – она встала с кровати и ещё раз потянулась, чувствуя, что для полноценного отдыха ей бы ещё пару часиков поспать.

– Тогда читайте новости.

– Не тяните, перескажите сами, что там случилось.

– Сегодня утром, пришедшие на работу сотрудники обнаружили связанных охранников, и пропажу всех рисунков Врубеля.

– Надо же, и больше ничего не взяли?

– Не знаю, в новостях говорят только об этом.

– Да, всё закрутилось неожиданно быстро, ну и отлично.

– Вы довольны?

– Ещё бы. А вы нет?

– Слава богу, что это грабёж, а не что-то большее. Так что, в этом смысле, да.

– Грабёж не грабёж, этого мы пока не знаем, – последний раз потянулась Светлана, и твёрдо добавила на выдохе, – но узнаем.

– Да, узнаем, – Бартман помолчала, – завидую вашей решимости… Я, по правде сказать, надеялась, что как-нибудь обойдётся…

– Не обошлось, и вы правы, я готова. Давайте сейчас прервёмся. Действуем, как договорились раньше, и по этим телефонам больше не звонить.

– Хорошо, только держите меня в курсе, пожалуйста, а то я волнуюсь за вас. – и вдруг добавила, всё тем же бесцветным голосом, – Если с вами что-то случится, я одна не справлюсь.