Личный врач Кощеюшки

— Какое хамство! — поведала моя милая родственница, сняв шарфик и расположившись в кухне за столом. — Ни одна из фирм не хотела предоставить мне носильщика в такое прекрасное утро! Пришлось пригрозить им жалобой куда надо и закрытием, иначе они не соглашались!

Затем бабуля огляделась и нахмурилась, а я покраснела и сделала вид, что я тут вообще ни при чем, починяю примус. Ну а что, я много работаю, изрядно устаю, и в конце концов, имею полное право! Ну да, не убралась вчера, но что ж теперь смотреть-то волком? И вообще, подумаешь — трусы на столе лежат! Они чистые, между прочим, снятые с веревки, грязные я на столе не храню. Ну если только совсем редко. В общем, не храню, и точка! И посуды гора не по моей вине, оно как-то само туда попало! Блиииин, бабуля пошла в спальню!

— Дульсинея! — грозный окрик милой старушки набатом ударил в голову. — Как можно было так… извини, засраться? Ведь ты же девушка, будущая мать!

Твою ж мать! Началось!

Закатив глаза и покачав головой, я походкой висельника направилась к бабушке. Она стояла посреди спальни и брезгливо оглядывалась.

— Я не успела убраться, — пробормотала я виновато.

Да, надо было еще вчера загрузить стиралку и перемыть посуду, но я завалилась сначала с книжкой на диван, потом уснула, проснулась ночью, голодная, холодная, быстренько умылась и пообещала себе, что начну убираться с утра. Кто ж знал, что бабулю принесет в такую рань! А, кстати, сколько времени? Как двенадцать часов???

— Итак, что мы имеем? — ба подводила итоги, загибая пальцы с красивыми ухоженными ноготками:

— Белье не стирано, это раз! — палец загнулся.

— Посуда не мыта не знаю сколько, это два! — второй палец ушел в кулак.

— Пыль таким слоем, какой можно было лицезреть в гробнице фараона после многих столетий лежания там, это три! — я проследила, как третий палец угрожающе сжался.

— Продукты… — бабушка вернулась в кухню и открыла холодильник.

Ну да, там только остатки пиццы и бутылка мартини, почти полная. Ну, точно больше половины.

— Питание по принципу — повредней и похуже, — резюмировала старушка, хотя так ее назвать можно было только мысленно и только из вредности.

— Ба! Хватит! — простонала я, прикрыв лицо рукой. — Да, твоя внучка не самая лучшая хозяйка, я это знаю. Кстати, что ты мне привезла?

Поджав брезгливо губы, бабуля огляделась и вздохнула.

— Даже присесть негде! — пожаловалась она. — А я еще удивлялась, что у тебя нет мужчины! Да в таком бардаке немудрено потерять его! Я тебе привезла свой чайный сервиз. Пора тебе обзаводиться знаковыми вещами, которые ты в будущем сможешь передать своей дочери, а та своей и так далее.

— А если у меня будет сын? — брякнула я первую пришедшую в голову мысль.

— Передашь невестке! — резко отрезала волевая женщина — моя бабушка и вновь направилась в кухню.

Под моим внимательным взглядом она отрезала скотч, скрепляющий верхнюю часть коробки, а потом принялась вынимать, почти не дыша, фарфоровые чашечки невероятной красоты. Если вы родились в Советском Союзе, то должны знать, что в каждой семье одним из признаков богатства был фарфор, привезенный откуда-то кем-то, очень красивый, дорогой, а потому достававшийся только по большим праздникам, а все остальное время хранившийся в шкафу за стеклом. Так вот, этот сервиз бабушке подарил какой-то тогдашний управленец, большая шишка местного масштаба, а я с младых ногтей пускала слюни на эти невесомые чашечки и даже не надеялась, что когда-нибудь они мне так просто достанутся. Подозрительно!

— Я тут подумала, — повернув голову в мою сторону, бабуля прищурилась, — что засиделась ты в девках, Дульсинея!

Ой, блин! Началось! А это каким боком к фарфору?

— У меня есть подруга, — бабушка не обратила внимания на мои стоны раненой лани, — а у подруги внук. Такой же как ты балбес. Скоро тридцатник парню, а он все дурью мается. В общем, этот сервиз — мой тебе подарок к вашему знакомству. Сегодня идем в ресторан, а, чтобы потом тебе было из чего угостить кавалера, я тебе эти чашки сама лично и доставила.

— Зачем я после ресторана потащу к себе кавалера угощать чем-то?! — фыркнула я возмущенно.

— А затем, что у тебя возраст, часики тикают и все такое, что там принято говорить в таких ситуациях! — рявкнула милейшая женщина — моя бабушка.

— Да ничего не тикает у меня, — с нервным сомнением почесалась я.

— Мне виднее! Я прям слышу, как не просто тикает, а уже звенит будильник у тебя! В общем, я пошла, а ты тут давай порядок наводи, ишь, устроила вертеп!

Бабуля чеканной походкой направилась к выходу, распахнула дверь и замерла истуканом. В подъезде маячил какой-то невнятный мужской силуэт. Кого это там принесло?